Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии

– Сей запрет действует не везде, – вступил в разговор Ясад, сцепив пальцы на животе. – Я никогда не оскорблю ваши чувства, прибегнув к письму, но у меня на родине оно в широком ходу.

– Иные страны, – пожала плечами Сефауинн, – иные боги.

– Иной бог, – поправил ее Ясад и с улыбкой повернулся к Эальстану. – Младший отец Стенфорда, ты желаешь знать, что привело меня сюда? Я пришел поведать о боге над богами; о боге, который любит своих чад, а не карает их.

Вот как?! Что ж, знакомая тема. Неплохо бы поближе познакомиться со здешней религией. В моем мире большинство жителей Англии в конце концов приняли христианство.

– Бог, который любит? – переспросил Эальстан. – И как же его зовут?

– Ахура Мазда, – мягко ответил Ясад. – Единственный истинный бог.

Кто-кто?

– Зороастр, – произнесла Сефауинн. – Я слыхала о нем.

Ясад воздел палец:

– Зороастр – духовный вождь, обративший нас в истинную веру. Но сам он богом не был. Это распространенное заблуждение.

– Эй, эй! – вмешался я. – А как же христианство? Апостолы, Иерусалим и все такое.

– А, – закивал Ясад, – ты про иешуанитов? Они нам как двоюродные братья, многие даже путают нас. Мне кажется странным, что аэлв столь осведомлен о жизни смертных.

– Ну… я интересуюсь кое-чем. Так что с Иешуа? Его распяли римляне?

– Да какое там! – усмехнулся Ясад. – Они пытались, но его спас Ахура Мазда. В течение недолгого времени мы были одним народом, сражались плечом к плечу. Союз всех земель Авраама… Это было много веков назад, еще до того, как хуна повергли Рим в прах. Для существа, рожденного на севере, ты хорошо знаешь историю моих родных краев.

– Вы, смертные, такие занятные, – объяснил я.

– Отлично! – воскликнул Ясад. – Не желаешь ли послушать что-нибудь из учения Зороастра?

Я нахмурился:

– Уж не надеешься ли ты обратить в свою веру аэлва?

– Я надеюсь обратить в нее всех, – ответил Ясад. – Ибо все достойны узнать о любви Ахуры Мазды к своим детям. – И добавил, подмигнув: – Но аэлв стал бы особо ценным достижением.

– А Водена не боишься? – Я посмотрел на тана и скопа, рассчитывая получить от них поддержку. – Писать на его территории не станешь, а проповедовать против него готов?

– Водену не нужно, чтобы ему поклонялись, – сказал Эальстан. – Лишь бы слушались… и боялись. Пока мы страдаем, он… – Тан наклонился вперед, потирая подбородок. – Ясад, как ты оказался в плену? Ордаманы уже высаживались на побережье? Нападали на деревни?

– К счастью, нет, – ответил зороастриец. – Я сам виноват, что угодил к ним в лапы. Это случилось на море.

– Сочувствую, – произнес Эальстан. – Должно быть, они убили других рыбаков? А тебя оставили в живых, потому что ты святой человек?

– Не было других, – ответил Ясад. – И я не ловил рыбу; я просто плыл. Они пустили ко дну мой утлый челн. Увы…

– Плыл в одиночку? – изумился Эальстан. – Но здешние воды очень опасны! Если ты не нуждался в рыбе, тебе следовало возвратиться домой.

– Все верно, – кивнул Ясад. – За исключением одного.

– Чего именно? – спросил Эальстан.

– Да просто я обожаю плавать! Моя родина лежит к северо-востоку от Персии, и у нас нет таких широких вод. Только голые холмы да бесплодные равнины. Впервые увидев океан, я подумал: «Обязательно его пересеку! Я должен увидеть воды такими, какими их создал Ахура Мазда!» И я научился ходить под парусом. Ах, эта скорость! Эти соленые брызги! Ощущение полета! Божественно!

Вспомнилось, что с таким же восторгом Джен отзывалась о науке, которой она себя посвятила. Когда мы познакомились, меня поразило, как горячо она любит историю. С того дня – и до самого конца – мне хотелось самому обрести столь же страстное увлечение.

Должно быть, я пытался. Не для того ли поступил в художественную школу?

– Что-то я не понял, – произнес Эальстан, глядя на огонь.

– Чего ты не понял, младший отец Стенфорда? – спросил Ясад.

– Вот ты сказал «скорость» – значит, тебе нужно было плыть быстро. И куда же ты плыл?

– Да куда ветер нес. Говорю же, я очень люблю плавать.

– Эальстан, – нахмурился я, – разве ты никогда не делал что-нибудь просто потому, что тебе это нравится?

– Мне нравится сидеть у очага, – тихо ответил тан. – Мне нравится знать, что кладовые полны и голодать зимой моим людям не придется. Мне нравится… нравилось любоваться моими мальчиками. – Он не сводил глаз с пламени.

Ясад повернулся ко мне и вздохнул.

– Не стоит удивляться, почитаемый аэлв, – объяснил он. – На этих землях, зажатых между морем и владениями Медведя, жизнь сурова. Любое занятие, которое не защищает и не кормит здешних людей, они считают легкомысленным. Я пытаюсь втолковать, что в мире, созданном Ахурой Маздой, очень много такого, что можно любить и чему можно радоваться. Наверное, трудно радоваться, когда на тебя направлены взоры угрюмых богов.

Эальстан и Сефауинн ничего на это не ответили.

– Кстати, о легкомыслии, – произнес наконец Эальстан, взглянув на солнце. – Пора в путь. Скоп, я знаю, тебе нелегко далась эта задержка – юный Уирм все еще в опасности.

– Эта задержка спасла немало жизней, – возразила Сефауинн.

Но по лицу было видно, что ее изводит тревога.