Выбери меня

– Инна Борисовна, что вы такое говорите! У меня такое чувство, что я во времена инквизиции попала! Что за нравы у вас такие?

– А в деревне во всякие времена одни нравы, мало что поменялось. Так что, выходит, это ты Машину судьбу определила, Варенька. И ничего с этим не сделаешь, да.

– И что вы мне предлагаете? Не выходить замуж за Ивана? Сделать его несчастным, да? Он же меня теперь любит, а не Машу!

– Да ничего я тебе не предлагаю, Варь. Я просто хочу, чтобы ты не относилась к проблеме так легкомысленно. Чтобы ко всему была готова. Ты же в Караваеве с Иваном будешь жить, не где-нибудь… И Машу будешь иногда видеть. И в глаза ей смотреть. И поэтому надо как-то выходить из сложившейся ситуации… Ну, я не знаю… Прощения у нее попросить, что ли…

– Да я пыталась сегодня, а она с угрозами в ответ… Колдовку какую-то приплела…

– Ну, вот видишь. Говорю же – надо осторожнее быть. Маша – девушка отчаянная, кабы и впрямь порчу не навела…

– А вы что, во все это верите, да? Вы, современная умная женщина, директор школы?

– Я лично не верю. Но береженого бог бережет, Варь. Да и мало ли, что еще может в Машину голову приблудить… Женщина в отчаянии на все способна. Я просто предупреждаю, Варь, и все.

– Да, я поняла, Инна Борисовна. Я буду осторожна. Буду ходить и оглядываться. Одна незадача – вдруг забуду про осторожность, столько хлопот с этой свадьбой свалилось! А еще и знакомство с родителями Ивана предстоит… Не думаю, что оно будет приятным. Да, нелегкое это дело – замуж выходить…

Инна Борисовна только головой качала, не принимая иронии в Варином голосе. Потом спросила вдруг:

– А когда он тебя поведет с родителями знакомиться?

– Не знаю. Да мне все равно по большому счету… Иван очень по этому поводу переживает, а мне все равно…

– Значит, совсем его не любишь. Ни капельки. Даже не стараешься полюбить. Потому что когда любишь, тебе не все равно, как родители твоего избранника тебя примут. Это известная истина, Варь. Да, – с грустью констатировала Инна Борисовна, – ты Ивана не любишь и не стараешься полюбить.

– А надо стараться?

– А ты как думала?

– Ну, если надо… Значит, буду стараться. Но пока некогда… Надо ж к свадьбе готовиться!

– Ой, не нравится мне твое настроение, Варь… – Лицо Инны Борисовны приняло горестно-озабоченное выражение.

– Но вы же сами мне говорили, что Иван – самый лучший вариант! И что вы тоже когда-то… примерно так замуж за Сергея Семеныча выходили… У вас ведь все хорошо сейчас, правда?

– Да… Но…

– Вот и у меня все хорошо будет! А что родители Ивана меня видеть не хотят… Так это их личное дело! Я к ним с любовью и дружбой не навязываюсь, и без того проживу!

– А Иван?

– А что Иван? Иван тоже… И вообще… Может, еще все хорошо будет, и они примут меня как родную? Поживем – увидим, Инна Борисовна!

Варя так завелась этим разговором, что сама потребовала от Ивана знакомства с родителями. Будто оскорбленная вредность в ней взыграла – это как же так, мол? Или родители Ивана сами собирались решать, на ком взрослому сыну жениться?

Иван спорить не стал – он вообще с ней вел себя очень покладисто. Даже слишком покладисто. Смотрел на нее и млел, и ей все время казалось, что вот-вот в обморок свалится. И улыбался, как идиот, от полноты счастья. Но когда они уже подходили к родительскому дому, вдруг встрепенулся испуганно:

– А может, потом, Варь, а? Может, чуть позже?

– Когда потом, Вань? У нас с тобой свадьба через две недели, а родители невесту и знать не знают! Тебя что, устраивает такая ситуация?

– Нет, не устраивает…

– Тогда идем! Не съедят же они меня, в самом деле! И собак не спустят!

Нет, они ее не съели, конечно. И собак не спустили. А только мама Ивана, увидев ее на пороге, вдруг завыла горестно, как по покойнику. А отец чертыхнулся от души и прошел мимо них во двор, опрокинув что-то в сенцах и снова чертыхнувшись.

– Мам… Ну что ты, в самом деле… – сердито произнес Иван, крепко держа Варю за руку. – Давай, знакомься… Это вот Варя, невеста моя. Я люблю ее. Очень люблю.

Мама завыла еще сильнее, опустив крупную голову и прикрыв руками темечко, а Иван заговорил еще громче, пытаясь привести ее в чувство:

– Ну хватит, мам, хватит! Я все равно женюсь, свадьба через две недели! Тебе потом стыдно перед Варей будет, мам!

– Это мне-то стыдно, сынок? – сквозь слезы запричитала мама. – Это перед ней, что ли, мне стыдно? А перед Машей не стыдно, а? Я ж ее, как родную дочку, Машу-то… С детства она у нас в доме… Как родная… А теперь что? Как я Машиной матери в глаза буду смотреть? Ой, стыдоба, стыдоба-то какая… Уводи, уводи эту свою… Не приму я ее… Она тебя от Машеньки увела… Сердце мое не примет… Уводи, ради бога…

– Да я и сама уйду, Анастасия Митрофановна, – старательно выговорила имя будущей свекрови Варя. – Не плачьте, я сама уйду. И не уводила я ни от кого вашего сына, он сам все решил. Не принимаете меня – и не надо. А сама я пришла, потому что как лучше хотела. До свидания, Анастасия Митрофановна, всего вам доброго.