Выбери меня

Ничего на следующий день не прояснилось, не ушло, и душа не успокоилась. Наоборот, еще мучительнее свернулась в спираль, ожидая и требуя, требуя и ожидая… Хорошо, хоть Ивана дома с утра не было – ушел к родителям, надо было помочь по хозяйству прихворнувшему отцу. А она встала столбом у окна, ждала… И знала, что дождется. Знала, что откроется калитка и войдет Антон. А по-другому и быть не могло. Как теперь может быть по-другому? Оба они теперь сами себе не принадлежат по отдельности, только друг другу принадлежат… И не поймешь, то ли это наказание такое, то ли счастье…

Когда увидела Антона, входящего в калитку, не удивилась. Развернулась, пошла к двери, распахнула ее настежь. Он вошел и сразу обнял ее, прижал к себе. Было слышно, как сильно колотится его сердце, как тогда, у Ивана… Тогда она слушала этот бешеное выстукивание почти равнодушно, а сейчас будто вся отдалась ему, и казалось, это не сердце стучит, а сама судьба играет увертюру, чтобы потом развернуться в мощной симфонии любви. Да, это была любовь. Варя не сомневалась. Та самая, которая бывает раз в жизни. И не у всех. Только у самых избранных. Или самых виноватых, которые уже априори виноваты в том, что должны разрушить чьи-то жизни, чьи-то судьбы…

– Пойдем отсюда, Варь… – тихо прошептал ей на ухо Антон. – Пойдем быстрее отсюда…

– Куда? Нам некуда с тобой идти, Антон.

– К другу моему пойдем, к Сашке. Он из дома ушел, я его попросил.

– Но как же… мы пойдем? Вдвоем, по улице? Здесь же из каждого окна любопытные глаза смотрят…

– А это что, так важно? Пусть смотрят. Мне теперь все равно, Варь.

– Антон… Ты скоро уедешь, а мне здесь жить…

– А я без тебя никуда не уеду. Ты что, разве не поняла, что с нами такое произошло?

– Я поняла, Антон, я поняла… А только…

– Ладно, я пойду первым, если тебе так надо. И буду ждать тебя в доме у Сашки. Это на соседней улице, последний дом…

– Я знаю, Антон, я знаю. Иди, я сейчас приду.

Он с трудом оторвался от нее, шагнул за дверь. Варя поднесла ладони к щекам, предполагая, что они пылают жарким огнем. Но щеки оказались ледяными и твердыми, и она снова не удивилась – наверное, так и должно быть. Наверное, у такой любви огонь бывает только внутренний, опаляющий сердце и душу. И голову заодно. В таком огне здравых и трезвых мыслей уже не бывает. И все эти алые щеки, и мысли правильные спасительные – ах, что я делаю, как же можно! – к этой любви не имеют никакого отношения, она их отметает, как бесполезный антураж. Она властна и неколебима, она отдает суровый приказ – иди… Иди, не теряй ни минуты…

Варя не помнила, как одевалась, как собиралась. Последней мыслью в голове промелькнуло – как хорошо, что Иван с собой Ясю взял…

Потом шла по улице, не чувствуя ледяного ветра. Хорошо, что никто не встретился ей по дороге, иначе по одному ее виду заподозрили бы неладное. Хотя – какой у нее вид? Самый обыкновенный. Она ведь уже поняла, что состояние ее прячется внутри, а снаружи ничего не видно.

Вот и дом. Тот самый. Осталось пройти до крыльца несколько шагов. Последних шагов этой жизни. Там, за дверью, будет другая жизнь.

Она хотела постоять еще на крыльце, унять бешеный стук сердца, но не успела – дверь открылась, и властные руки Антона втянули ее внутрь… И сердцу ничего не оставалось, как смириться с этим набатом, все нарастающим…

А потом время потерялось в пространстве между утром и сумерками, и сами они в нем потерялись, и не было возможности оторваться друг от друга, даже когда силы иссякли. Они даже на разговоры силы не тратили – чего еще говорить, если и без того все понятно? Если нет сил противостоять наваждению, зачем его облекать в какие-то там слова?

Когда в доме стало совсем темно, Варя все же произнесла нехотя:

– У тебя телефон все время звонит, слышишь? Пора идти… Да и Сашка твой должен скоро вернуться, наверное.

– Погоди… Погоди, Варь. Мы же еще не решили ничего.

– А что мы должны решить, Антон?

– А ты сама не понимаешь? Мы должны быть вместе, навсегда вместе. Нам придется менять свою жизнь, это неизбежно, и не уговаривай себя, пожалуйста, по-другому все равно уже не получится. Давай обойдемся без лишнего надрыва и лишних рефлексий, ладно? Давай будем руководствоваться одной здравой мыслью – мы должны быть вместе. Потому что иначе не получится. Хоть разрывайся, а не получится.

– Антон, у тебя трое детей…

– Варь! Я все про себя знаю, не надо. Я все решу, все устрою. Потому что я знаю – никаких компромиссов уже не получится. То, что на нас свалилось, компромиссов не знает. Это… Это, наверное, больше, чем любовь. Это… Я не знаю… Власть какая-то… Это сильнее меня… И это сильнее тебя тоже, Варь. Так что надо решать…

– Антон… Давай не сейчас. Я… Я не готова пока. Сил никаких не осталось. И меня дома, наверное, потеряли… Иван забеспокоится, искать станет. А вдруг кто-то видел, что я в этот дом зашла?

– Хорошо, давай завтра… Ты сможешь прийти сюда завтра утром?

– Утром не могу. У меня уроки. Может, после обеда…

– Хорошо. Я буду ждать тебя здесь после двух.

– А Сашка не проболтается?

– Варь… Ты не о том сейчас думаешь…