Выбор

– Нет, – упорствовала я. – За ноги его нести легче. Вот я его и понесу!

– А не боишься, что из его ботинок вонять будет?

– Не будет, он же аристократ! Он носки каждый день меняет, – но на всякий случай наклонилась и понюхала.

– Я тоже каждый день меняю, хоть я и не аристократ, – обиделся полугном.

Мы снова взялись за конечности Блондина и потащили его в направлении Дома Исцеления.

– Извините, а что это вы делаете? – раздался за нами хрипловатый баритон с легким акцентом.

Я от неожиданности выпустила из рук ноги Блондина, Отто же аккуратно положил свою часть тела на дорогу и обернулся на голос.

– А, это ты, Живко! – обрадовался он.

– Кто это такой? – прошептала я.

– Ты что, не узнаешь? Это же орк, который к твоей младшей клинья подбивал.

Я зажгла огонек и присмотрелась. Действительно, он – крючковатый орлиный нос, большие миндалевидные глаза, жесткие черные волосы схвачены в высокий хвост.

– Извини, не признала. А ты что, его знаешь? – спросила я у полугнома.

– Да, – сказал тот. – На ярмарке и познакомились, когда ты его от сестрицы отогнала. Я подумал, что лишнее знакомство никогда не помешает.

Валяющийся на дороге Блондин издал тихий стон.

– Кто это? – спросил Живко. – И куда вы его тащите?

– На мясо мы его несем себе в кладовую, – ответила я. – На зиму запасаемся.

Орк ошеломленно уставился на меня, захлопав глазищами. Это зрелище мне понравилось, и я решила дурачиться дальше.

– Не слушай ты ее, – начал Отто, но я перебила полугнома и сказала извиняющимся голосом:

– Ладно, я пошутила. На самом деле мы несем его в ближайший сарай, чтобы устроить там гнусную оргию.

Лучший друг ткнул меня в бок так сильно, что я согнулась.

– В Дом Исцеления мы идем, поможешь донести? Сам же видишь, помощник из Олы никудышный.

Я решила промолчать – ляпнула бы опять что-то, и мне бы пришлось дальше тащить отнюдь не легкого Блондина. Поэтому я молча пошла за парнями, ловко несущими постанывающего Лима.

– И кто это его? – спросил Живко.

– Не знаю, – ответил Отто. – Мы с ним очень давно не пересекались, и я не в курсе его дел. Может, не поделили что-то. Хотя не знаю, кто бы мог осмелиться поднять на него руку – у Блондина папаша очень влиятельный.

– Кто-то еще более влиятельный, – предположил Живко и улыбнулся мне.

От его улыбки, сверкнувшей в тусклом свете уличных фонарей, меня обдало жаром. Такой мужчина, а я, как всегда, выгляжу ужасно! Волосы растрепались, выпившая, еще и угораздило в пыль сесть! Эх! Я вспомнила Томну, факультетскую модницу, всегда аккуратную и ухоженную, как будто сошедшую с обложки журнала о жизни королевского двора. Мы подходили уже к Дому Исцеления, когда я приняла решение не показываться перед Живко в ярко освещенном приемном покое. Иначе никакой улыбки больше никогда я от него не дождусь – только гримасы ужаса.

– Отто, я вас здесь подожду, на лавочке. Не хочу я к целителям идти.

Полугном, шумно дыша, пожал плечами. Как хорошо, что нам встретился орк! Если даже Отто умаялся нести упитанного аристократа, что уж тогда говорить обо мне!

Я села на ближайшую лавочку и зябко обхватила себя руками – время было давно за полночь, стало холодать. Вот уж не везет так не везет! Из-за желания показаться Живко привлекательнее, чем я есть, приходится сидеть на холодной лавке, вместо того чтобы сидеть в тепле у целителей и пить горячий чай. Наверное, мужчины были созданы для испытания нас на прочность.

– Ола, вставай, простудишься и откосишь экзамен! Я что, сам отдуваться буду? – Оказалось, что я незаметно для себя задремала.

– Холодно, – сказала я, клацая зубами.

Отто молча надел на меня свою жилетку. Меня как будто придавило к земле.

– Ты там кирпичи носишь? – удивилась я тяжести одежды.

– Так, по мелочи, – уклонился от ответа полугном.

– Что там Блондин?

– Избили и ядом насильно напоили. Если бы мы его не нашли, то к утру точно бы дуба дал, – сказал Отто. – А так проваляется у целителей пару дней, и все будет нормально.

– Плохой был яд, некачественный, – вздохнула я.

– Да не в том дело, он, как и любой аристократ, каждый день яды по чуть-чуть принимал, чтобы организм приучить. Мне это целители рассказали, – сообщил лучший друг.

– А где Живко?

– Домой ушел, как только мы Блондина целителям отдали. Он человек деловой, это мы с тобой просто так по улицам ночью шляемся.

– Ничего не просто так, – обиделась я. – Мы шли с конкретной целью – домой попасть. Я, во всяком случае, так хотела. Это ты вечно по сторонам глазеешь.

– Ах так! – запыхтел Отто.

– Это еще не все, – разошлась я. – Ты почему меня под ребра стукнул? Чуть не сломал! И Блондина пнуть не дал, что ему, хуже бы от этого было?

– Замолкни, ты ерунду несешь! – возмутился Отто. – Тебе вообще пить вредно, ты злая становишься.

– А ты? Тоже мне правдолюбец нашелся! Нам экзамен послезавтра… уже завтра сдавать, а мы полночи из-за Блондина прошатались!

– А ты бесчеловечная и немилосердная! О Бездна, с кем я связался! – заорал полугном, пытаясь снять с меня свою жилетку.

– Кто из нас еще бесчеловечный! А раздевать бедную девушку посреди улицы у тебя совести хватает?