Выбор

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так вот в чем дело? — горько усмехнулась Лиза. Боится, что Павел бросит ее? Что же, очень вероятно. Странно вообще то, что он в принципе обратил на нее внимание. С его внешностью и возможностями очаровать любую женщину, тратить время и силы на эту…

Она мотнула головой, прогоняя подобные размышления. Ее не касается, с кем спит Соболев. А вот Валерии она точно больше не позволит вставать на своем пути.

— У тебя больше не получится избавиться от меня.

На лице Сотниковой появилась глумливая улыбка.

— Это мы еще посмотрим.

— Обязательно. А сейчас уходи.

Страх не оставил ее до конца, но теперь к нему добавилось другое чувство: удовлетворение от ощущения, что она наконец-то смогла сделать то, о чем мечтала много лет: дать отпор этой женщине. Защитить себя. Конечно, Лиза понимала, что это далеко не конец, и так просто Валерия не отступится, но первый шаг, самый сложный, был сделан. Она проговорила, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее:

— В следующий раз, когда решишь встать на моем пути или чем-то мне навредить, вспомни о том, что я могу отплатить.

На лице Сотниковой отчетливо проступили багровые пятна.

— Лучше бы тебе заткнуться сейчас, пока не пожалела о том, что говоришь, — она помолчала, словно давая Лизе время осознать услышанное. — Ты же знаешь, что я способна на все, когда добиваюсь желаемого. А сейчас я желаю избавиться от тебя.

От этих слов по коже пробежал озноб, но показывать собственную реакцию Лиза не собиралась. Больше никогда она не позволит себя сломать, чего бы ей это ни стоило! Распахнула дверь еще шире:

— Уходи!

Валерия вышла, но уже в подъезде обернулась, окидывая ее взглядом с головы до ног.

— Кстати, совсем забыла спросить. Где сейчас тот ублюдок, которого ты родила?

Глава 24

Лиза выглядела уставшей, будто растерявшей остатки сил. Когда в конце ужина официант принес чай, и она дотронулась губами до ободка чашки, Павел в очередной раз за этот вечер подумал о том, как сильно хочет снова ощутить вкус ее губ. Такие мысли тотчас болью отозвались в паху. Что эта женщина сотворила с ним?

Он забрал ее из дома и привез на ужин, как и договаривались. И хотя Ильина ничего не сказала, трудно было не заметить, что она чем-то расстроена. Улыбка, блуждающая на лице, была задумчивой и натянутой, а в глазах то и дело мелькало какое-то странное сочетание страха и вызова.

Может быть, она снова поссорилась со своим любовником? Соболев усмехнулся, когда подумал об этом, осознавая, что чего-то такого ему бы очень хотелось.

Но надо было отдать Лизе должное: что бы ни происходило у нее внутри, внешне она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Это вызывало одновременно и любопытство, и восхищение. Павел многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли таятся в ее голове, и какая печаль кроется в глубине глаз. Но угадать он не мог, а расспрашивать не имел права.

Мужчина незаметно вздохнул, украдкой рассматривая свою спутницу. В любом случае, ужин можно считать удавшимся, тем более с учетом того, что это едва ли не первое их спокойное общение. Они были едва знакомы, но уже успели пережить несколько стычек, и испытать сладчайший поцелуй. Но сейчас в их беседе не было почти ничего личного.

Вечер подходил к концу, а впереди еще были незавершенные на сегодня дела, но Павел прекрасно отдавал себе отчет, что не хочет расставаться с ней. Но и продлить это время пока не было возможности.

— Спасибо за прекрасный ужин, — первой сказал Лиза, намекая на скорое окончание.

— Пожалуйста, — он окинул взглядом ее оставшуюся почти нетронутой порцию. — Только вы не съели почти ничего.

— Я не очень голодна, — снова улыбка, которая, как ему показалось, далась ей с трудом. — Но все равно спасибо. Я прекрасно провела время.

Были ли это правдой? Ему бы очень хотелось, чтобы она действительно ощущала себя в его обществе так, как говорила. Но вряд ли это станет возможным после вопроса, который он задаст. И не задать его нельзя, ведь именно за этим Павел и вытащил ее сюда. Он решился:

— Вы так и не рассказали, что случилось во время вашей беременности.

Ее лицо вмиг лишилось красок, становясь почти серым, и женщина отвела глаза.

— Я бы не хотела возвращаться к этой теме.

— Понимаю, но будет лучше, если вы все-таки расскажете.

— Лучше для чего? Или для кого? — ее голос понизился до напряженного, тягостного шепота.

— Вы ведь почти моя пациентка. И мне необходимо знать…

Лиза перебила.

— Я не ваша пациентка.

— Ладно, — Павел заставил себя улыбнуться, стараясь выглядеть расслабленным, хотя напряжение между ними только возрастало с каждой минутой. — Не моя, но я бы хотел вам помочь. А для этого мне нужно знать подробности. Знать, что именно случилось с вами и насколько тяжелыми могут быть последствия.