Выбор

Мы чокнулись и попробовали шампанское. Напиток был холодным, кислым и газированным. Раньше я пил лишь сладкие игристые вина, поэтому кислое мне не понравилось. И вообще, если уж пить что-то кислое, то я с большим удовольствием выпил бы кваса. Но ситуация требовала шампанского, поэтому я через силу улыбнулся и допил до конца. Обратил внимание, что Мила выпила треть бокала, но зато с явным удовольствием.

— Я не знаю, принято ли дарить подарки на день рождения сестры, — сказал я, поставив пустой бокал на стол. — Если принято, то я оплошал.

— Оплатишь обед — этого достаточно, — ответила Мила и звонко рассмеялась.

Я любил, когда она шутила и смеялась. Надо признать, такое случалось не так уж и часто. И при этом я не мог сказать, что моя девушка была чересчур серьёзной или хмурой. Нет. Она просто очень редко смеялась. Но зато, когда Мила это делала, выходило невероятно красиво и заразительно.

Мы просидели в ресторане больше двух часов — не спеша болтали о разной ерунде, наслаждались вкусной едой и обществом друг друга. Перед уходом Мила отлучилась в дамскую комнату. Когда она ушла, я достал телефон, чтобы вызвать такси. Пока набирал номер, не заметил, как проходивший мимо мужчина остановился возле нашего столика и сел на место Милы. Я быстро поднял глаза и… обомлел. Передо мной сидел дядя Володя.

— Здравствуй, Роман! — поприветствовал меня мамин брат.

— Здравствуйте! — ответил я, еле справившись со ступором.

— Обедаешь?

— Да.

— Хороший выбор ресторана. Признаться, удивлён, увидеть тебя в столице, да ещё и в таком месте.

— Я здесь впервые, — признался я. — Мы отмечаем кое-что с моей девушкой.

— И девушка у тебя есть. Я рад за тебя. Честно, очень рад. И я вижу, ты всё-таки стал одарённым.

— Да. И учусь в Кутузовской академии.

Я не видел смысла скрывать от дяди Володи такие детали. То, что я одарённый, он и так уже заметил, и про академию всё было ясно — это было единственное место в столице, где мог учиться одарённый выбракованный эльф.

— Поздравляю! — сказал дядя.

— Спасибо! — ответил я.

Дядя Володя хотел ещё что-то добавить, но я его перебил и спросил:

— Скажите, как там Андрей и Маша?

Разумеется, мы было интересно, как дела и у родителей, но спрашивать о них я не стал — всё ещё не прошла обида.

— У них всё хорошо, учатся, не болеют, — ответил дядя. — И как мне кажется, Андрей по тебе скучает.

Слышать это было больно и одновременно приятно. Боль доставляли всплывшие в памяти всплыли картины моего отъезда из дома, но осознавать, что хоть кто-то в семье обо мне вспоминал, было приятно.

— А я давно тебя заметил, но не стал подходить, пока ты был не один, — сказал дядя Володя.

— Если бы подошли, ничего страшного, я познакомил бы Вас со своей девушкой, — ответил я. — У меня от неё секретов нет.

— Так уж и нет? — улыбнулся дядя.

— Ну есть, конечно, но…

— Ну вот, если есть, то пусть ещё один будет, — сказал дядя Володя, перебив меня. — Раз уж ты в столице, и судьба нас так неожиданно столкнула, давай встретимся где-нибудь в уютной обстановке и пообщаемся. Мне есть что тебе рассказать.

— Когда? — спросил я.

— Позвони мне завтра утром, и договоримся. Я ещё три дня в столице буду.

Дядя Володя положил на стол визитную карточку, улыбнулся, быстро встал из-за стола и ушёл. Я взял визитку, спрятал её в карман и уставился в спину уходящему родственнику. Признаться, эта встреча выбила меня из колеи. Снова нахлынули воспоминания о доме и родителях, о брате и сестре, о сказочно приятных годах моего беззаботного детства. Воспоминания о жизни, которая, казалось, была вовсе не моей, а какого-то другого парня — доброго, наивного и всеми любимого.

Глава 23

Иван Иванович и Родион Степанович вошли в кабинет главы столичного департамента КФБ. Глебов подошёл к столу, поставил на него небольшой чемоданчик и достал из кармана телефон. После этого он открыл приложение с таймером и сказал:

— Час и три минуты.

— Налицо нежелание сотрудничать, — заметил Милютин усмехнувшись.

— И не говорите, Иван Иванович, — ответил руководитель администрации кесаря. — Никакой сознательности у граждан. Но мы готовы к такому варианту.

Глебов открыл чемоданчик и достал из него хрустальный сосуд объёмом около трёхсот миллилитров — почти круглый с широким горлышком и позолоченной крышкой. На две трети он был заполнен кровью. Родион Степанович отвернул крышку и поставил сосуд на стол. После этого он достал из чемоданчика пипетку и маленький флакончик с чёрной жидкостью, накапал в кровь десять капель этой жидкости и произнёс:

— И снова ждём.

Кровь в хрустальном сосуде забурлила и поменяла цвет с красного на чёрный.

— Но, надеюсь, теперь недолго, — сказал Глебов и добавил в кровь ещё пять капель.

*****

Когда Егора высадили возле железнодорожного вокзала, первое время он не мог в это поверить. Он понимал, что никто его не отпустит и за ним явно ведётся слежка, но всё равно ощущения были непривычными — после почти месяца нахождения в душных подвалах КФБ стоять в центре города и вдыхать свежий воздух. Минут пять он простоял, просто наслаждаясь относительной свободой. Потом начал думать, что ему делать.