Выбор божества

– Ну ты и вспомнил! Во-первых, он наверняка загнулся в Трущобах – его выперли из Наблюдателей за полгода до окончательного закрытия Башен. Во-вторых, похищение, да еще и эр-лана – знаешь, чем это грозит?

– Меня он однажды похитил, – пожал плечами Питер.

Инза накинула куртку и вышла на крыльцо.

– Не обижайся, но ты ведь видишь разницу, да? Ты человек из-за Барьера, а Мелл Фэлри, что бы он там ни наворотил, – эр-лан. И по-прежнему член клана Лэ, раз этот самый долбаный клан не заявил об обратном. Вот как раз их-то вернее заподозрить! Они могли отслеживать все перемещения Мелл Фэлри и сцапать его еще на границе Оморона…

– Тогда он был бы сейчас в башне клана Лэ, зачем им держать его в промышленном районе? – парировал Питер.

Инза почесала в затылке.

– Тоже верно. Но кто их разберет, этих эр-ланов, у них все не по-людски. Может, у них там устроены, не знаю… специальные клетки для отступников? Куда-то же они их отсылают, никогда не слышала, чтобы эр-лан угодил в Трущобы. Пошли, начнем все-таки с генератора. Надо быстро остановить эту байду, а там уж можно и за Мелл Фэлри отправляться.

Она заблокировала дверь и спрыгнула с крыльца, грациозно приземлившись на траву. И, пока они шли к флаерной площадке, Питер вспоминал, с какой жадностью нежные губы Фэлри прижимались к его губам тогда, в холодном ночном небе. Но сладостное видение почти сразу заслонило бледное лицо эр-лана, которому Питер сказал, что у него не было настоящих родителей и он не поймет…

Все у них по-людски, думал он с раскаянием, и любовь, и боль, и радость, и страдание. Вы считаете их богами, и он тоже думал о Фэлри именно так – и ошибался.

Эр-ланы не боги, и им тоже порой нужна помощь.

Что самое удивительное, вывод, к которому Питер пришел только что, Тайрон сделал много лет назад, обретя способность смотреть на Полуликого и его соплеменников без свойственного большинству сегов восхищения и преклонения.

Конечно, когда он впервые увидел эр-лана в Наблюдательной Башне, то был ослеплен. Не мог смотреть и не мог не смотреть – словно расплавленный свинец растекался по жилам. И причудливым образом в один миг со страстью родилась обжигающая ненависть.

Тайрона создали бойцом еще в момент зачатия, его родители пожертвовали всем, чтобы дать сыну лучшее будущее – по их представлениям, разумеется. И он их не подвел – уже в пятнадцать начал выигрывать бои и быстро поднялся, перейдя в категорию средних, тяжелых, а затем и сверхтяжелых бойцов.

Слава, богатство, уважение, лучшие девчонки, лучшая еда, одежда и выпивка – он мог позволить себе абсолютно все. Оморон принадлежал ему. Но Тайрон был молод, слишком молод для такого стремительного взлета, и он зарвался.

Развлекался боями под наркотой – поражение ему не грозило, достойных соперников все равно не находилось. Беда пришла, откуда Тайрон не ждал – от него самого. Ошибся с дозой и, когда сознание прояснилось, обнаружил себя стоящим на арене над неподвижным телом противника.

Здесь бы ему окоротить, на время исчезнуть из поля зрения, пока все не уляжется (теперь он это понимал, тогда – нет). Но он продолжал заноситься, и началось расследование. Вскрылось все, и наркотики в первую очередь, а Тайрон, не слушая никого, продолжал вести себя дерзко, куролесил, словно перед концом света. В конце концов, он лучший боец Оморона, кто посмеет его выгнать?

Очень даже посмели и выгнали.

Впоследствии, раздавленный унижением, Тайрон припоминал, что многие владельцы арен предупреждали – ты хорош и даже, пожалуй, чересчур. Не рвись вперед, дай и другим проявить себя, твое от тебя не уйдет. Но он, конечно, никого не слушал, да и плоховато соображал, находясь круглые сутки под кайфом.

Разозленный бойкотом, Тайрон долгое время продолжал пить, принимать и всячески веселиться, хотя источник средств на подобные забавы иссяк. Спустив все накопленное, он начал терроризировать арены, на которых прежде выступал с таким блеском – и быстро познакомился с системой безопасности Оморона.

К несчастью, Тайрон абсолютно ничего не умел, кроме как играть мускулами и красиво драться, знания ограничивались парой-другой общеобразовательных курсов, которые он проходил еще ребенком. И тогда друг семьи по просьбе родителей (пришлось вытерпеть и это унижение) устроил его Наблюдателем Башни.

Но и на этой, в общем, необременительной работе Тайрон повел себя слишком вольно. Третировал напарника, закатывал вечеринки, словно в стремлении как можно скорее все разрушить и лишить себя последней надежды на возвращение в оморонское общество.

Но что ему было делать там, раз возможность сражаться отобрали? Жить в Омороне – и каждый день сталкиваться со своими прежними фанатами, с теми, кто когда-то восхищался его силой и мощью, а теперь нашел себе кумира попристойнее? Внешность у Тайрона, мягко говоря, специфическая, с такой в толпе не затеряешься и не начнешь простую, незаметную жизнь.

Так не лучше ли выбрать ее, эту жизнь, до конца, до последней капли, как спиртное из сосуда, и будь что будет?

А потом он встретил Полуликого.

13