Выбор божества

– Ха-ха, еще как может! Мы, оморонцы, ужасные барахольщики, – подмигнула ему Инза, – а места в домах – сам видел. Да и куда это годится – превращать жилое пространство в склад! Вот и образовались такие кварталы. Некоторые просто не хотят избавляться от старых вещей, другие сами делают разные вещи, а потом устраивают выставки, распродажи – целая индустрия. Периодически Совет этих не в меру разошедшихся любителей мебели, украшений, одевашек и прочего призывает к порядку. Устраивает, как это раньше говорили, такое прикольное слово… а, шмон!

Питер прыснул.

– Тогда они слегка приходят в себя, сокращают складские площади, от чего-то избавляются, утилизируют. Какое-то время держатся в рамках, а потом опять по новой, – Инза со смехом махнула рукой, – страсть к накоплению, видать, у человечества в крови. Привыкли с тех пор, как жили, вот как вы сейчас живете.

Тут она осеклась. Наступило молчание, нарушаемое лишь чуть заметным гулом генератора флаера. Питер смотрел вниз, на собственные руки, сцепленные с такой силой, что пальцы побелели.

– Извини, – пробормотала Инза, – вечно я… эх, ладно. Смотри, вот и наша башенка.

Питер поднял голову. «Башенка» приближалась, заслонив громадным сизо-синим боком большую часть земли и неба. Флаер опустился чуть ниже и скользнул в распахнувшуюся перед ним огромную двустворчатую дверь. Она тут же закрылась, и на пассажиров упала плотная, почти осязаемая темнота. Флаер пролетел еще немного вперед и мягко опустился на невидимый пол.

Питеру стало более чем неуютно – особенно когда он понял, что силовое поле флаера сейчас отключится, а при посадке это происходило автоматически. Но задать вопрос не успел – потолок начал наливаться мягким бежевым светом. Несколько секунд спустя окружающее пространство приобрело очертания гигантского ангара – пустого, если не считать небольшого темно-пурпурного флаера неподалеку.

Едва ноги Питера коснулись пола, как в правый висок впилась резкая боль. Она молнией прошила лицо и утихла с левой стороны, под подбородком. Питер вскрикнул, упал на колени, и тогда еще две «молнии» скользнули по лицу и тут же исчезли.

Подбежавшая Инза схватила его за плечи.

– Ты чего? Болит что-нибудь?

– Теперь… теперь вроде бы нет, – с трудом выдавил Питер, переводя дыхание. Отнял руки от лица, почти уверенный, что увидит на ладонях кровь. Но никакой крови не было. – Вдруг что-то в голову резко – раз! – и вступило… а теперь прошло.

– Прошло, говоришь? – Инза с подозрением смотрела на него.

Питер поспешно поднялся на ноги, прислушался к себе. Боль не возвращалась, даже отголоска никакого не чувствовалось.

– Да, все нормально. Может, на погоду голова среагировала. Было же ясно с утра, а теперь, смотри, все затянуло…

– На погоду? – недоверчиво переспросила Инза, но развивать тему не стала. – Ладно, раз ты в норме, идем. Надо спешить.

Как только они отошли от флаера на несколько метров, тот бесшумно поднялся в воздух и не спеша покинул ангар. Створки дверей затворились, и наступила тишина.

– А как же мы потом? – встревожился Питер, но Инза махнула рукой.

– Будем улетать – вызовем новый, не проблема. Сетевые флаеры никогда не ждут пассажиров.

– Тогда почему этот еще здесь? – и Питер указал на пурпурного красавца.

Инза пожала плечами.

– Наверное, кто-то из богатеньких здесь помещение выкупил. Хотя и странно – у них свои склады есть, пофасонистей. Собственные флаеры о-очень мало кто может себе позволить, Совет их драконовским налогом облагает. Пойдем.

Они подошли к двери в дальней стене ангара – на этот раз обычной, скользнувшей в сторону при их приближении. Едва переступили порог, как светящийся потолок начал гаснуть, а потолок в коридоре, напротив, налился жемчужным сиянием. Отсутствие постоянного света дико раздражало, но Питер усилием воли сосредоточился на цели.

Мама. Отец. Фэлри.

Он должен им помочь, остальное не имеет значения.

Внутренность башни представляла собой сплошной лабиринт – точно дерево, изъеденное жучком. Но Инза, активировав гало-экран, уверенно шла вперед.

Потолок коридора начинал светиться по мере приближения, потом постепенно гас. А значит, обернувшись, невозможно разглядеть, что у тебя за спиной – Питер наконец-то понял причину своего раздражения.

Но кто здесь, в пустой башне мог бы к ним подкрасться? Разве что обладатель пурпурного флаера, но он прилетел раньше и вряд ли имел какое-то отношение к их поискам.

Они все шли и шли, и с каждым шагом Питер нервничал все больше.

Что, если они ничего не найдут? Что тогда делать? Как много осталось людей, оттесняемых Барьером?

И главное – удалось ли отцу найти маму или он стал жертвой всеобщей паники, безумия, которое охватывает людей перед лицом неизбежной смерти? Его могли убить, чтобы забрать флаер, или затоптать в толпе, или…

Питер вытер пот со лба и постарался затолкать эти мысли поглубже, туда, откуда они вырвались. Они делали его слабым, лишали сил и размывали волю. Предлагали сдаться – ведь все равно все уже кончено. А сдаться он не может, не имеет права.