Выбор золотого бога

Пальцы увлажнились, кочерга то и дело норовила выскользнуть. Армелия осторожно коснулась ее плеча. Лиза быстро глянула на нее – во взгляде подруги читалась тревога. Уловив движение сбоку, Лиза отвела глаза, но было поздно. Молниеносным прыжком один из полукровок оказался рядом, выбил кочергу и схватил за запястье. Лиза вскрикнула от боли, казалось, стальные пальцы сейчас переломают руку, как сухую ветку. Полукровка по знаку вардока подтащил ее к нему. Баренцев схватил Лизу за локоть и притянул к себе. Злобные черные глазки искрились ненавистью.

– Пожалуйста! – пискнула Лиза, боясь даже шевельнуться. Затем неожиданно до нее дошло – в сердце зародилась ниточка надежды. Ее кровь ядовита для вардоков. Если сейчас Баренцев сделает хоть глоток, ему крышка. Она постаралась скрыть эмоции и покорно склонила голову набок. – Что ж, единственное, о чем прошу, сделайте это быстрее.

Зубы Баренцева издевательски клацнули около ее горла, затем он расхохотался.

– Полагаешь, я не знаю о Куланове? Думаешь, мне хочется оказаться на его месте? К тому же, у меня другой приказ по поводу тебя.

– Какой приказ? От кого? – похолодела Лиза.

– Как и в прошлый раз... Тебя очень хочет видеть величайшая. Вы в прошлый раз так и не закончили разговор.

Глаза Лизы застлало пеленой, голова закружилась. Дальнейшие слова Баренцева она воспринимала словно сквозь толстый слой ваты.

– Еще тебя ждет мой друг Сверр Эллингсен. Полагаю, ты уже наслышана, насколько он преуспел в инквизиторском искусстве. Ты умрешь... но не быстро. Это я тебе обещаю.

Лиза попыталась закричать, но могла только беззвучно открывать и закрывать рот. Потом все перед глазами померкло – она провалилась в беспамятство.

Глава 13

Гелаэлла упорно пыталась сосредоточиться на плетении кружева. В очередной раз сбившись и пропустив петлю, едва сдержала порыв отшвырнуть тончайшую белоснежную паутинку в сторону. Остановило девушку только присутствие матери, поглощенной тем же занятием. Умелые порхающие движения тонких белых пальцев завораживали и невольно успокаивали. По лицу Вистары Нианей трудно было понять, одолевают ли ее в этот момент эмоции. Ни морщинки на лбу, ни малейшего движения губ – словно не лицо, а восковая маска. Гелаэлла ослабила контроль над разумом – тотчас же чужие эмоции упругими толчками хлынули в голову. С возрастом способность лишь усиливалась. Чтобы не сойти с ума, приходилось постоянно ставить барьер. Но сейчас любопытство оказалось сильнее. Гелаэлле стало интересно, на самом ли деле мать ничего не чувствует.

Тревога, растерянность хлестали по нервным окончаниям девушки. Чужие, смешанные с собственными. Матери так же страшно, как и ей самой. Это открытие почему-то успокоило. Гелаэлла вновь поставила барьер и вернулась к кружеву. Но сосредоточиться на этом занятии так и не смогла. Слишком беспокоила неопределенность, нависшая над ее миром. Хуже всего, что женщин не считали нужным ставить в известность. Приходилось только догадываться о реальном положении вещей: по обрывкам случайно услышанных фраз, эмоциям, сплетням других женщин. Все это складывалось в неутешительную картину.