Вычеркнутый из жизни. Северный свет

Утренний экспресс уже ушел, и поскольку до вечера других скорых поездов не было, Пейджу пришлось довольствоваться местным поездом. В половине второго, после поистине бесконечного, томительного переезда, он прибыл в Манчестер и направился прямо на фабрику, находившуюся на Роуз-стрит.

Здесь его почти все знали и обычно проводили прямо в кабинет управляющего. Сегодня его попросили подождать в комнате, где выставлены образцы. Добрых четверть часа просидел он там, прежде чем дверь кабинета открылась и появился Спенсер.

– Я надеялся, что вы не приедете, Генри.

– Что все это значит?..

– Постарайтесь успокоиться. Давайте присядем.

Он взял стул и сел у стола рядом с Пейджем. Спенсер был грузный мужчина в том возрасте, когда люди уже подумывают об уходе в отставку, некрасивый, с размеренными движениями и медлительной речью, – казалось, он с трудом подыскивает нужные слова. Выражение лица у него было озабоченное и несколько растерянное.

– Я пытался избежать разговора с вами. Поэтому-то я и велел не пускать вас наверх.

– Но почему?

Спенсер стряхнул со стола несуществующую пылинку.

– Такому человеку, как я, трудно говорить об этом такому человеку, как вы, Генри. Вы все-таки хотите, чтобы я сказал?

– Я знаю, что немного задержал оплату счетов. – Пейдж покраснел. – Но ведь мое имя еще кое-что значит. Вот уже добрых полгода вы отпускаете мне бумагу в кредит.

– Сейчас положение несколько изменилось.

– Не понимаю в чем. Вы же отлично знаете, что получите свои деньги.

– Получим ли?

Генри почувствовал, как от такого оскорбления кровь горячей волной бросилась ему в голову.

– Я признаю, что сейчас мы испытываем некоторые затруднения, но это временно, дела наши снова пошли на поправку. Вы должны дать нам отсрочку. Ведь мы же одни из самых старых ваших клиентов.

– Мы это учитываем. И не меньше вас огорчены, что обстоятельства складываются таким образом. Но в нынешние тяжелые времена бизнес остается бизнесом. А правила правилами. По соглашению, которое существует у нас с другими поставщиками бумаги, мы не можем отпускать ее предприятию, которое задолжало нам. Таково указание совета директоров, и я не могу нарушить его. Обсуждать это бесполезно, Генри, вопрос решен, и решен окончательно.

Пейдж молча смотрел на него, пытаясь справиться с волнением и привести в порядок мысли.

Но не мог. Наконец он сказал:

– Мне необходима бумага. Столько, чтобы я мог продержаться, пока не расплачусь с вами. Где мне ее взять?

– Право, не знаю, – пожал плечами Спенсер. – Хотя, сами понимаете, мне очень хотелось бы вам помочь. – С минуту он подумал, затем неуверенно сказал: – Есть тут два места в городе, где можно попытать счастье. Это у маклеров. Я дам вам к ним записку. – Достав из жилетного кармана огрызок карандаша, он написал две фамилии и адреса. – Мне очень жаль, что дело приняло такой оборот. Надеюсь, мы останемся друзьями.

Спенсер встал и протянул руку. Пейдж распрощался с ним и вышел на улицу. Так начался день, который не снился Генри даже в кошмарах. Разговор со Спенсером привел его в состояние необычайного волнения, возраставшего с каждым часом. Все его прежние заботы отошли на задний план и казались теперь сущими пустяками по сравнению с одним неумолимым фактом: если ему не удастся достать бумагу, «Северный свет» через десять дней перестанет существовать. Мозг неотступно сверлила только одна мысль: найти, найти немедленно столько бумаги, чтобы избежать катастрофы. Все остальное можно будет уладить позже. В том лихорадочном состоянии, в каком он находился, все прочие беды казались далекими и призрачными.

Главное – обеспечить себя бумагой.

Он отправился по первому адресу, который дал ему Спенсер, куда-то очень далеко, на восточную окраину города, и обнаружил там вполне почтенную торговую фирму. На его несчастье, они еще в начале прошлой недели распродали все свои запасы бумаги и ничего определенного не могли обещать. Тогда он помчался по второму адресу и после долгих блужданий наконец разыскал большой полуразрушенный склад на Хассокс-лейн. Одного взгляда на этот сарай и на его владельца было достаточно, чтобы понять, что здесь пахнет черным рынком. Зато у этого субъекта была бумага, а все остальное сейчас, при такой крайности, не имело значения. После бесконечной торговли о цене и посещения посреднического банка, откуда Генри позвонил по телефону Холдену и попросил выслать заверенный чек на шестьсот пятьдесят фунтов, они договорились, что через два дня ему будет доставлено двенадцать тонн газетной бумаги.

Было около трех часов, когда Генри уладил дело и, поскольку такси поблизости не оказалось, чуть не бегом помчался на вокзал, чтобы успеть на экспресс, отходивший в три десять. Поезд уже тронулся, Генри на ходу вскочил в вагон и, с трудом переводя дух, тяжело опустился на сиденье в уголке одного из купе.