Вычеркнутый из жизни. Северный свет

Тем временем толпа возле газетного киоска не убывала, и Арчибальд Уэллсби, стоя у окна своего кабинета, из которого виден был угол площади, задумчиво созерцал необычную картину. Он считал, что никто в городе лучше его не может угадать, в какую сторону подует ветер, однако то, как было принято появление отпечатанного на стеклографе «Северного света», поразило даже его. Когда он, по обыкновению, совершал утренний обход фабрики, во всех цехах только и говорили об этом событии. Все были возмущены. Управляющий Холлидей, сопровождавший его во время обхода, сказал, что «Хроника» не имела права опечатывать типографию «Северного света». Стыд и позор, что старую хедлстонскую газету поставили к стенке какие-то чужаки! Джим Дэвис, его главный мастер, детина шести футов ростом, капитан и полузащитник команды, выступавшей на международных состязаниях за «Пятнадцатую лигу регби», важная персона и всеобщий любимец, с чьим мнением считался даже Уэллсби, открыто заявил от имени всех:

– Это грязный трюк, сэр Арчи. И как раз когда у Пейджа дела пошли на лад и он начал одерживать над ними верх. Тут что-то надо бы сделать, только боюсь, никто и пальцем не шевельнет.

Эти замечания, особенно многозначительная и небезынтересная фраза о том, что «дела у Пейджа пошли на лад», все еще вертелись в мозгу Уэллсби, когда он задумчиво стоял у окна, раскуривая свою первую в этот день сигару. Его лично все это не очень волновало, однако было тут одно обстоятельство, которое привлекло его внимание, как человека проницательного и умеющего из всего извлечь выгоду. Его тщеславие – а оно было немалое – нашептывало ему, что он – первый человек в городе. Когда он вручал кубки на местных спортивных состязаниях или выдавал призы в средней школе, троекратное «ура» в честь сэра Арчи отдавалось сладостной музыкой в его ушах, равно как смех и аплодисменты, которыми награждали его, когда он, с сигарой в одной руке и бутылкой портвейна в другой, произносил одну из своих знаменитых речей на ежегодном банкете «Благородного ордена верных северян». Частенько, возвращаясь после такого события домой в своем «даймлере», где можно было так уютно укутать ноги меховой полостью, он весело говорил жене, которая, пожалуй, была наименее восторженной из всех его слушателей: «А знаешь, Элли, твой муж – самый популярный человек в Хедлстоне». И вот сейчас, прищурившись, словно для того, чтобы лучше разглядеть открывавшуюся перед ним перспективу, он со всей ясностью увидел, какая это для него возможность еще больше возвыситься в глазах общественного мнения, не упуская главной цели: попутно принести пользу и себе. Выдать из своего кармана заем в десять, пятнадцать да, пожалуй, и в двадцать тысяч фунтов ему ровно ничего не стоит. Зато Пейджа и «Северный свет» это может спасти. Новость распространится по городу со скоростью степного пожара. Ей-богу, его превознесут до небес за то, что он вовремя пришел на помощь, выступив как поборник справедливости и честности и поддержав правое дело и престиж Хедлстона. Кроме того, весьма логично размышлял далее сэр Арчи, это еще окупится сторицей, когда он выдвинет свою кандидатуру в парламент. Хотя Пейдж не такой человек, которого можно заранее связать какими-либо обещаниями, но он безусловно поддержит его на следующих выборах. Все-таки на Генри можно положиться, чего отнюдь нельзя сказать об этом типе Нае – тот, пожалуй, слишком хитер и не внушает доверия. Человек быстрых решений, Уэллсби несколько секунд отчаянно попыхивал сигарой – признак большого умственного напряжения, – затем, нажав на зуммер, вызвал секретаря.

– Соедините меня с «Северным светом». – Но поскольку секретарь не уходил, ожидая дальнейших приказаний, новая мысль родилась в мозгу Уэллсби: – Нет… сначала я поговорю с леди Уэллсби.