Вычисляя звезды

Черт возьми. Черт! Черт!! Черт!!! Я никому ничего не рассказывала, но на то, что Паркер мне поверит, не было ни единого шанса.

Улыбнувшись технику, который стоял у кабины тренажера и намеревался накрепко пристегнуть меня к креслу, я небрежно пожала плечами и сообщила:

– Только в дамскую комнату сбегаю и вернусь в мгновение ока.

И я опрометью пронеслась вдоль платформы и выскочила через дверь, которой только что воспользовался Паркер. Едва дверь передо мной распахнулась, как я тут же узрела его, он же, услышав чуть позже звук закрывающейся двери, немедля отлепил спину от стены и выпрямился. Оглянулся через плечо с легкой улыбкой, но узнал меня, и улыбка тут же сползла с его лица.

– Я же велел тебе занять кресло в тренажере.

– Я никому ни словом не обмолвилась.

Кроме Натаниэля, конечно, но он обещал, что непременно оповестит меня о своих намерениях, прежде чем предпринимать хоть какие-либо действия.

Паркер уставился в пол, а лицо его стало совершенно непроницаемым. Помедлив, он едва слышно произнес:

– Я сам сказал.

Я находилась примерно в десяти футах от него и медленно к нему двигалась, но его неожиданное признание остановило меня.

– Но…

– У меня на позвоночнике в области шеи – костные шпоры. Причина их, всего вероятнее, – многочисленные катапультирования во время летных испытаний. Шпоры частенько давят мне на нервный ствол. – Он коротко, вроде даже небрежно пожал плечами, будто речь сейчас шла о сущих пустяках. – Я прекрасно знаю, какого мнения ты обо мне, но хочешь верь, хочешь нет, о Программе я забочусь значительно больше, чем о своем месте в ней. Оставь я все как было, стал бы для Программы серьезной угрозой.

Что на такое скажешь?

И я спросила:

– Твоя болезнь излечима?

– Вроде как. Хирургическим путем. Вообще-то у меня завтра операция.

– Чем-нибудь смогу тебе помочь?

– Да. Садись в гребаное кресло, как я тебе уже и велел. – Он поднял голову и сделал шаг ко мне. – И не оскорбляй ни себя, ни меня, притворяясь, что тебе и в самом деле не наплевать на мои проблемы.

– Вот те раз… Куда уж мне до тебя! Ведь в искусстве оскорблять ближнего ты, как я посмотрю, по-прежнему равных себе не знаешь.

Уголки рта Паркера презрительно скривились.

– Иди и, черт возьми, выполняй поставленную перед тобой задачу, кандидат в астронавты. Надеюсь, к моему возвращению ты с МАСТИФом хотя бы в самых общих чертах ознакомишься.

Я забыла, с кем имею дело, и на короткий промежуток времени он мне показался даже вполне нормальным человеком. Ан нет! Сразу же за тем он наглядно подтвердил мои прежние выводы, в очередной раз доказав, что нормальным человеком он вовсе не является.

– Будет исполнено, сэр, – воскликнула я.

– И в будущем больше не высовывайся и делай лишь то, что тебе говорят. Пока ты не представляешь угрозы для Программы, мои уста – на замке. – Он сделал еще один шажок ко мне. – Но помни, что, как только я сочту иначе, ты из игры выбываешь. Доступно объясняю?

Непроизвольно сглотнув, я кивнула, про себя же теперь пожалела, что «Милтаун» сегодня оставила дома.

* * *

Ходили слухи, что если бы Паркер своевременно не лег на операцию по удалению костных шпор, то с большой долей вероятности оказался бы вскоре полностью парализованным на всю жизнь, что делало всю преподнесенную им мне историю «Я вовсю донельзя забочусь о Программе» полнейшей чушью. Хотя стоит ли верить слухам? Так, например, один из них на полном серьезе утверждал, что Паркеру в голову вживили зонды инопланетяне, и в ходе предстоящей хирургической операции их из него извлекут.

Утреннее собрание персонала в понедельник началось с того, что Клемонс, как обычно, заполнил часть комнаты поблизости с председательским столом облаками сигарного дыма, а затем из-под зловонных облаков послышалось:

– Итак. Во-первых, сообщаю всем вам, что полковник Паркер прекрасно перенес операцию. Никаких осложнений не наличествует, и мы, как я искренне надеюсь, увидим его среди нас приблизительно через месяц.

Признаюсь, я испытала огромное облегчение от того, что Паркера поблизости не будет месяц. Целый месяц! Еще один месяц, что отдалит меня от моего последнего посещения врача, и, возможно, даже если Паркер кому-нибудь и расскажет потом о «Милтауне», то это не явится для меня реальной проблемой. Хотя, душой кривить не стану, некоторое количество таблеток я все же на крайний случай приберегла, но прознать об этом вряд ли кому удастся.

– Как? Ему сделали операцию? – Лебуржуа удивленно подняла брови. – Так у нас же групповое занятие с ним завтра.

Клемонс, попыхивая сигарой, кивнул.

– Понимаю. Вам прежде о проблемах Паркера со здоровьем было невдомек, но, видите ли, он до последнего тянул. Надеялся на лучшее. Не хотел никого подвести. В общем, он – член нашей команды. И человек воистину душевный.

Я от такой трактовки произошедшего невольно закатила глаза.

– А кто его заменит? – Бетти, журналистка до мозга костей, всем телом подалась через стол вперед. – В лунной миссии, я имею в виду?