Вычисляя звезды

Дон почти бесшумно затворил за мной дверь. Я пересекала комнату. Стук моих каблуков был неестественно громким, но голова Натаниэля тем не менее осталась опущенной.

– Да… Если имеются данные с датчика высоты, то вычислительницы быстро рассчитают, сколько топлива осталось в баках.

Стараясь, чтобы ножки не заскрежетали по линолеуму, я выдвинула из-под стола стул и, зашелестев невольно кринолином, пристроилась на сиденье. Положила руку на спину Натаниэлю. Его спина оказалась напряженной и влажной от холодного пота.

С трудом я различила отдельные слова, произносимые человеком на другом конце провода. То, несомненно, был кто-то из МАК, и, вероятнее всего, сам директор Клемонс.

– Нет, нет, я понимаю. Но… Хотя правильно. По крайней мере, подскажем пожарным, насколько долгим и бурным будет горение.

– Да, именно. – Натаниэль глубоко вздохнул и понурил голову еще ниже. – Нет. Мы не можем принять в расчет топливо, что, вероятно, имелось и на самой ферме.

Мое сердце отчаянно заколотилось.

Ферма? Траектория полета ракет была тщательно рассчитана так, чтобы не проходить над какими-либо городами или даже фермами, а из того, что сказал Дон, я решила было, что ракета взорвалась на стартовой площадке, как это уже случалось в ходе испытаний, хотя и никогда прежде с уже многократно проверенными ракетами класса «Юпитер».

– Да, верно… Элма здесь свою миссию уже завершила, так что мы немедленно возвращаемся. – Натаниэль кивнул, подтягивая к себе ближе корпус телефона. – М-м-хм. Понимаю.

Он повесил трубку и остался сидеть, отреченно уставившись на поверхность стола перед собой. Хотя, быть может, глаза его и были закрыты. Определить точно не представлялось возможным, поскольку он все еще прикрывал их рукой.

– Что случилось? – вопросила я.

Он откинулся на спинку стула и наконец опустил руку. Его глаза были налиты кровью, а на щеках виднелись дорожки слез.

– Пока еще до конца ничего не ясно, но, похоже, первая ступень отделилась слишком рано, от чего ракета сбилась с курса и вскоре упала.

– О боже!

– Упала на ферму. – Он снова прижал руки к лицу.

– А на ферме в то время кто-нибудь был?

– Ничего пока толком не известно, поскольку значительная площадь все еще охвачена пламенем. Черт возьми. – Он вытер глаза рукавом и, оттолкнувшись от края стола, встал. – Необходимо как можно быстрее вернуться.

– Разумеется. – Я, тяжело вздохнув, добавила: – Но помни, что твоей вины в случившемся нет.

– Я как-никак – ведущий инженер. – Натаниэль отвернулся от меня и замер, уперев руки в бедра и наклонив голову.

Шли секунды, он порывисто дышал. Торопить его, разумеется, не следовало, но все же я в конце концов пробормотала:

– Мне очень жаль.

Напряжение спало с его плеч, и он обмяк.

– Да, Элма, ты, пожалуй, права. – Он повернулся ко мне. Лицо его было осунувшимся, а взгляд – отрешенным. – Запуск был самым обычным, а мое присутствие в Центре управления во время запуска ничегошеньки бы не изменило.

Хотелось бы мне надеяться, что он и сам своим словам хоть отчасти верит.

* * *

Когда мы вернулись в отель, муж мой тут же оказался всецело поглощен радиотрансляцией, которая велась с места катастрофы в прямом эфире. Выяснилось, что на ферме были дети.

Не удивительно, что собирать чемоданы выпало полностью на мою долю.

Летя из Чикаго четырьмя часами после падения ракеты, мы узрели над фермой справа по курсу столб дыма с языками голодного оранжевого пламени у основания. Катастрофа была вызвана падением ракеты, а не очередного метеорита, но все же разрушения и, возможно, даже смерть опять неотвратимо явились с небес.

На кресле рядом со мной застонал Натаниэль. Я глянула на него. Его руки на коленях были крепко сжаты в кулаки, а плечи ссутулены.

– Сможешь пролететь прямо над пожарищем? – спросил меня он.

– Твоя идея мне здравой не представляется, – ответствовала я.

– Может, хотя бы рядом?

– Натаниэль…

– Так да или нет?

– Да.

Я направила самолет к ферме. Летели мы в соответствии с визуальными правилами полета, и потому изменение нашего курса согласовывать с вышкой мне не пришлось.

Вблизи стало видно, что большая часть огня сосредоточена на полях, но огонь тем не менее уже вовсю перекинулся на дом, сарай и хозяйственные постройки по соседству. Гулу нашего двигателя и свисту воздуха, рассекаемого крыльями, вторили теперь всплески пламени чуть впереди и под нами.

Я лишь несколько раз мельком взглянула на землю. Смотреть туда отчаянно не хотелось, и я, покрепче сжав штурвал, сосредоточила свой взгляд на небе перед собой.

– Ракета не должна была столь сильно отклониться от курса. – Натаниэль, наклонившись вперед и почти прижавшись лицом к стеклу, неотрывно вглядывался в то, что происходило внизу. – Должно быть, отказал гироскоп.

– Все данные телеметрии, несомненно, были получены Центром управления запусками. Там ты и получишь ответы на все свои вопросы.

– Да знаю я, знаю, – почти рявкнул он.

– Ладно, не кипятись…

Клубы дыма перед нами стали уже вовсю застилать обзор, и я отвернула самолет от фермы к югу.

– Что ты делаешь?