Выдержал, или Попривык и вынес

Кучера и кондуктора частенько засыпаютъ на своихъ козлахъ минутъ на 30 или на 40 при весьма быстрой зд, восемь или десять миль въ часъ; я самъ это видлъ не однажды. Опасности они никакой не подвергаются; повторяю, спящій человкъ непремнно схватится за прутики, если карета покачнется. Люди эти все рабочіе, они сильно утомляются и имъ нтъ возможности удержаться отъ сна.

Вскор прохали мы Мерисвилль, Бигъ-Блу и Литлъ-Сэнди; прохавъ еще одну милю, мы добрались до Небраска, а потомъ и до Бигъ-Сэнди, ровно сто восемьдесятъ миль отъ Сентъ-Жозефъ.

При заход солнца мы въ первый разъ увидали животное, весьма обыкновенное здсь и извстное во всей окружности, отъ самаго Канзаса до Тихаго океана, подъ названіемъ «оселъ-кроликъ». Прозвище дано ему мткое. Онъ такой же, какъ и вс кролики, но только въ полтора раза больше, ноги его длинне, пропорціонально его величин, уши безобразно большія и едва ли найдутся подобныя у другого существа, кром какъ у осла-кролика. Когда онъ сидитъ смирно, какъ бы задумавшись и своихъ грхахъ, или разсянно смотритъ, не подозрвая никакой опасности, его величественныя уши выступаютъ весьма высоко, но звукъ ломанной втки можетъ напугать его до смерти, и тогда онъ, осторожно опустивъ назадъ свои уши, стремительно бжитъ домой. Все, что въ эту минуту видно отъ него, это его длинное, срое туловище, вытянутое въ струнку и быстро мчащееся сквозь низкіе шалфейные кусты съ поднятой головой, съ глазами, устремленными впередъ, и только слегка спущенными назадъ ушами, такъ что по нимъ видно, гд находится животное.

По временамъ онъ длаетъ такіе удивительные прыжки черезъ малорослые шалфейные кусты, что любой конь позавидовалъ бы ему. Вскор онъ уменьшаетъ понемногу свой бгъ и прыжки и таинственно исчезаетъ, это значитъ онъ притаился за кустомъ и будетъ сидть тамъ, прислушиваясь и дрожа, пока вы почти не дойдете до него, — тогда онъ снова быстро пускается въ путь. Но чтобы видть и познать всю трусость его, надо непремнно хоть разъ выстрлить до немъ, тогда онъ, отъ необъятнаго страха, положивъ уши назадъ и вытянувшись почти въ прямую палку, летитъ, какъ стрла, легко и быстро, оставляя за собою милю за милей.

Наше общество спугнуло такого звря, секретарь выстрлилъ по немъ изъ своего «Кольта»; я началъ посылать ему вслдъ мои пули, одну за другой и въ то же время раздался трескучій выстрлъ изъ стараго «Allen», и я не преувеличу, если скажу, что бдный кроликъ положительно обезумлъ! Опустивъ уши, поднявъ хвостъ, онъ бжалъ по направленію въ Санъ-Франциско такъ стремительно, что моментально исчезъ съ глазъ нашихъ, но долго еще потомъ былъ слышенъ свистъ его.

Не помню, гд мы впервые увидли «шалфейный кустъ», но такъ какъ я о немъ упомянулъ, то не прочь его описать, что и нетрудно; если читатель можетъ представить себ сучковатый и почтеннаго возраста дубъ, превращенный въ небольшой кустъ, фута въ два вышины, съ грубой корой, листвой и со сплетшимися втвями, то легко пойметъ это точное опредленіе шалфейнаго куста. Часто въ свободное утро въ горахъ, лежа на земл, лицомъ подъ шалфейнымъ кустомъ, я предавался фантазіи и воображалъ, что мошки на листьяхъ были птички-лилипуты и что муравьи, ползающіе туда-сюда, были стада-лилипуты; я же самъ представлялъ великана-бродягу изъ Бробдигнагъ, ожидающаго появленія маленькаго жителя, чтобы поймать и проглотить его.

Несмотря на свой миніатюрный ростъ, шалфейный кустъ всетаки важное растеніе въ лсу. Листва его сро-зеленаго цвта и даетъ оттнокъ этотъ степямъ и горамъ. Запахъ и вкусъ чая его тотъ же, что и у нашего шалфея, и потому извстенъ почти всмъ дтямъ. Шалфейный кустъ замчательно жесткое растеніе и растетъ оно посреди глубокихъ песковъ и на обнаженныхъ скалахъ, тамъ, гд никакое другое растеніе и не могло бы произрастать, разв только «бончъ-грассъ» (bonch-grass) [1]. Шалфей растетъ въ трехъ, въ шести или въ семи футахъ другъ отъ друга, вс горы и степи покрыты имъ отъ дальняго востока до границъ Калифорніи.

На пространств нсколькихъ сотъ миль въ пустын вы не найдете ни одного дерева, ни одного растенія, кром шалфейнаго куста и ему подобнаго «гризъ-вудъ», который такъ походитъ на него, что почти нтъ никакой разницы. Разложить костеръ и имть горячій ужинъ было бы немыслимо въ степяхъ, если бы не другъ-пріятель шалфейный кустъ. Стволъ его иметъ толщину дтской кисти (доходитъ и до мужской), а крючковатыя втки на половину тоньше, но, какъ матеріалъ, онъ крпкій, твердый и прочный, какъ дубъ.

Когда приходится длать привалъ въ степи, то первымъ долгомъ надо нарубить шалфею, въ нсколько минутъ можно навалить его большую кучу, потомъ вырыть яму въ одинъ футъ ширины, въ два фута глубины и длины, наполнить ее нарубленнымъ шалфеемъ, зажечь, и пусть горитъ пока не останутся одни только ярко-раскаленные угли. Тогда начинается стряпня, и такъ какъ нтъ дыма — нтъ и недовольныхъ. Такой огонь не потухнетъ во всю ночь и не требуетъ постоянной поддержки; около него уютно и пріятно, такъ что всевозможныя воспоминанія кажутся правдоподобными, поучительными и замчательно интересными.