Выйти замуж за некроманта

– Да, спасибо. – Элеонора потушила свечи и повернулась к экономке: – Спасибо, миссис Фейрфакс, можете идти.

Экономка кивнула и поспешно удалилась.

Элеонора подошла к сундуку, который лакеи поставили у стены, и с грустью посмотрела на герб на крышке: орел, держащий в когтях змею, и надпись: «Честь выше всего».

– Да уж… – Девушка задумчиво постучала пальцами по крышке сундука. – Честь… или бесчестье…

Она резко обернулась к горничной:

– Мне придется идти на королевский бал!

– Что? – ахнула та.

– Его величество приказал лорду Уиллморту представить свою жену на балу.

– Но ведь ваш брат…

– Я знаю, но я не могу носить траур по заговорщику, не так ли? – резко отозвалась Элеонора.

Она подошла к окну и, взглянув на парк, безошибочно отыскала крышу конюшни, наполовину скрытую листвой. Вспомнила вороную лошадь и усмехнулась: а ведь у них с Кьярой много общего. Они обе потеряли все, что у них было, находятся в заточении, и выхода на свободу уже нет.

– Этот позор вам не простят. – Голос горничной вывел девушку из тягостных размышлений. – Кем бы ни был ваш брат, он умер, и потому вы должны соблюдать траур.

– Да, но это невозможно. Появиться на балу приказал его величество.

– Как я понимаю, надевать траурное платье вам тоже запретили? – с горечью спросила горничная.

– Да. Хотя… – Элеонора обернулась и почти весело посмотрела на служанку. – Успеешь перешить черные ленты на мое платье? То, серо-лиловое с серебряной вышивкой? Надеюсь, ты захватила его?

– Но, миледи, – Мэри-Джейн попыталась возразить, – ведь именно в этом платье вы были на балу в день…

– …в день, когда Альберта арестовали. Верно! – Элеонора нетерпеливо откинула крышку сундука и начала перебирать вещи. – Его здесь нет?

– Я не стала брать его, побоялась…

– Так отправь за ним кого-нибудь! – резко приказала девушка и тут же устыдилась своего порыва. – Прости…

– Вы действительно хотите надеть именно это платье?

– Я уже не знаю, чего я хочу, Мэри-Джейн… – Элеонора присела на край кровати и закрыла лицо руками. – Больше всего я хочу проснуться и понять, что все это лишь кошмарный сон…

– Наденьте вот это, золотистое. И если вы хотите, я поменяю алые ленты на черные, – предложила горничная, пытаясь отвлечь хозяйку.

Та безучастно взглянула на разложенное на кровати платье. Золотистые кружева напоминали паутину.

– Да, ты права. Я надену золотистое, – послушно кивнула Элеонора, погружаясь в свои невеселые думы.

Остаток дня прошел невыносимо тоскливо. Слуги выполняли свою повседневную работу и не нуждались в указаниях, миссис Фейрфакс занималась инвентаризацией постельного белья, так что девушке оставалось лишь распорядиться насчет ужина для самой себя – по уверениям слуг, лорд Уиллморт предпочитал ужинать на службе.

Элеонора со смешком представила, как начальник Тайной канцелярии хлебает тюремную кашу, но тут же, поймав на себе удивленный взгляд лакея, прикусила губу. Не хватало еще, чтобы слуги решили, что она – сумасшедшая.

Попросив принести книг из библиотеки (сама девушка еще опасалась туда заходить, памятуя о вчерашнем общении с Тьмой), она расположилась на кушетке в спальне.

Правда, почитать тоже не удалось. У себя в имении Элеонора всегда находила, чем заняться: дела требовали постоянного контроля, а в городском доме, стоило только слугам распахнуть ставни, визитеры шли толпой. Балы, рауты, театральные постановки… Все это осталось в той, прежней жизни.

Она подняла взгляд от книги. Мэри-Джейн была полностью поглощена содержимым сундуков, вытаскивала и перетряхивала наскоро сложенные платья. Элеонора и забыла, что их так много. Доставая очередной наряд, горничная с укором качала головой и бубнила что-то себе под нос.

Девушка с непонятным раздражением смотрела на эти наряды. Свидетели прошлой жизни, они вызывали лишь горечь. Золотистая вышивка блеснула, напомнив глаза Кьяры. Элеоноре вновь захотелось увидеть лошадь. Недолго думая она захлопнула книгу и встала.

– Я прогуляюсь по парку!

– Вас сопровождать?

– Не стоит, я не собираюсь выходить за ограду.

– Хорошо. – Мэри-Джейн вернулась к прерванному занятию. Элеонора вышла из бирюзовой спальни.

Как она и предполагала, на кухне никого не было. Ужин подавали лишь в восемь вечера, потому кухарка с радостью удалилась в свою каморку на чердаке.

Элеонора набрала яблок из огромной плетеной корзины и поспешила в конюшню.

Там тоже никого не было. Стараясь держаться поближе к стене, девушка плавно подошла к решетке денника, из которого доносилось мерное хрупанье.

– Кьяра! – окликнула она лошадь.

Тишина была ей ответом. Элеонора скорее представила, чем увидела, как лошадь подняла голову и втянула в себя воздух, опознавая человека. Огнем не плюнула, и то хорошо.

– Я принесла тебе яблоко. Вот, держи! – Девушка осторожно поднесла к решетке угощение.

Лошадь не шелохнулась.

– Не хочешь брать из рук? – хмыкнула Элеонора. – Извини, просунуть через решетку я его не могу, так что тебе придется показаться.

Лошадь возмущенно фыркнула из темноты.

– Она больше любит морковь.