Выход

Когда Джейкоб и Стэн залезли обратно в трейлер, солнце стало кровавым пятном на горизонте за их спинами, окрасив дорогу темно-красным. Ласка проверила застежки на их шлемах. Потом это сделала Гретил. Женщины обменялись острыми как кинжалы взглядами, потом рассмеялись. Они все постарели и слишком долго путешествовали вместе. Что-то неуклонно менялось. Одна эпоха сменяла другую. Чувство перемен ощущалось в остывающем воздухе. Они съели кашеобразные куски арбуза и мягкие мешочки, наполненные шоколадной массой и электролитом. Они проверили, сколько еще километров до цели, и приняли решение ехать дальше, залезли на свои велосипеды и снова принялись бороться с судорогами.

На улице не было фонарей. Они включили фары, затем приборы ночного видения, затем снова фары, когда на горизонте замаячили огни Кингстона. Они обогнули город, напуганные патрулирующими местность полицейскими дронами и предупреждающими знаками о контрольно-пропускных пунктах полиции провинции Онтарио. Они поехали на север по трассе 15, вдоль которой одна за другой возводились федеральные тюрьмы.

Взошла луна, и похолодало, когда они наконец доехали до поворота с трассы к тюрьмам, где сразу же наткнулись на тематический парк изоляторов, построенный компанией «ТрансКанада» в рамках стратегии диверсификации. Колония для несовершеннолетних. Мужская тюрьма. Тюрьма общего режима. В ответ на слухи о произошедших переменах каждая тюрьма обзавелась палатками и юртами. Феномен следовал за шаблоном, разработанным и формализованным в эпоху с идиотским названием «Декада ушельцев». Одни стены рушились, другие возводились. Они строили землебитные строения, добавляли крылья и флигеля, практически всегда присутствовал онсэн, так как это было в порядке вещей, если коммуна ушельцев насчитывала больше пары-тройки человек.

Менялся сам ритм этого места. В те дни, когда светило солнце или дул ветер, они запускали охладители для огромных заброшенных водоемов, предназначенных для плавания и купания, заряжали и выпускали дронов и другие игрушки. Когда не было ни солнца, ни ветра, здания переключались на пассивный климатически контроль, и люди занимались менее энергоемкими делами.

Приходило и уходило все больше людей, велись споры о том, что нужно делать и производить. Некоторые люди начинали выращивать протеины, другие занимались садами. Или не занимались. Некоторые сообщества быстро угасали, становились городами-призраками уже через несколько месяцев после своего появления. Иногда случалось и кое-что похуже. Ходили страшные истории об изнасилованиях, убийствах, уродливых образованиях – культах личности, когда харизматичные социопаты промывали мозги толпам людей, чтобы те исполняли их приказы. Произошло даже массовое самоубийство или что-то в этом роде. Все спорили, были ли эти истории правдивыми, пережитыми и рассказанными уважаемыми ушельцами или же вбросами специалистов по психологическим операциям из дефолтного мира, чтобы ослабить узы доверия.

Перед ними находилась женская тюрьма. Вокруг нее вырос карнавальный лагерь, ставший окружной ярмаркой для беженцев. Им пришлось слезть с велосипедов, ни один из которых не претерпел катастрофических сбоев, и пойти пешком в самую гущу ярмарки, избегая растянутых канатов и соблазнов усесться во вкусно пахнущих салонах кофия, который заваривали повсюду даже в столь поздний час. На полпути они оставили велосипеды, разделили вещи из рюкзаков Гретил и Ласки между собой, а эти мамаши взяли в руки по спящему ребенку.

Ворота тюрьмы были широко открыты. У входа на плюшевых креслах, вынесенных сюда прямо из офисов, сидело несколько женщин. Они прервали разговор, чтобы поинтересоваться, кто эти люди и куда они направлялись. При упоминании имени Лимпопо их лица просияли и они предложили провести группу по территории.

– Мы знали ее как ОД. Именно под таким именем ее сюда заперли. Они жестоко ее наказали, воспользовавшись ее внешним именем, поэтому ей ничего больше не оставалось делать. Теперь, когда у нас день открытых дверей, все меняют имена.

«День открытых дверей» – это был термин, используемый средствами массовой информации в дефолтном мире в тех случаях, когда охрана тюрьмы перестала приходить на работу. С помощью подобных словечек можно было запугивать людей сказками о жестоких мародерах, которые готовы вырваться из тюрем и устроить погромы и грабеж невинных граждан. Когда они ехали через парки «ТрансКанады», то видели плакаты празднования «дня открытых дверей в тюрьмах».