«Выход»

Поведение? Как себя вести? Тут нужно быть осторожным. И не злить Кораблёву. Не пытаться оспаривать её решения. Ни в коем случае. Поведение? Удивление, покорность, примирение. Да, эта чёртова баба не должна чувствовать в нем неповиновение. Сгладить все шероховатости. И… Нужно показать свою полезность. Обязательно показать полезность.

Умение принимать быстрые решения не раз спасало ему жизнь, вот и сейчас на все размышления у него ушло не больше пары секунд, а дальше…

Сначала он выказал удивление.

– Да вы что, серьёзно, что ли? – Горохов даже разводит руками, демонстрируя всем своим видом недоумение.

Но Кораблёва ему не отвечает, а Сурмий произносит тоном, в котором явно слышится предупреждение:

– Инженер, давайте без фокусов.

Он протягивает руку, и тогда Горохов молча, конечно, без фокусов, развернув оружие к капитану ложем, отдаёт ему обрез, затем достаёт из кобуры револьвер. Тоже отдаёт. Кладёт ладонь на рукоять тесака. Тоже отдавать? Капитан молча держит руку: давай. Уполномоченный вынимает из ножен и отдаёт холодное оружие.

– У вас был пистолет, – напоминает ему Сурмий.

– О, – Горохов опять демонстрирует удивление, правда, теперь с примесью восхищения, – вы и в моём рюкзаке копались?

– Где пистолет? – настаивает капитан.

Пистолет у Андрея Николаевича в левом потайном рукаве пыльника, даже если его будут обыскивать, пистолет ещё нужно нащупать, поэтому уполномоченный говорит:

– А разве вам рядовой Терехов не сказал, что я его оставил в схроне-закладке?

– Терехов, ко мне, – сразу говорит офицер в микрофон гарнитуры И уже через несколько секунд прибегает рядовой.

– Терехов, что инженер прятал в схрон в песке?

– Прятал…? Ну… Воду, батареи, хлеб, хладоген, – вспоминает рядовой, – Ну так я стоял не рядом, всего видеть не мог. Это то, что он из рюкзака доставал, а что ещё… Не видел я, чего он там ещё закопал…

– Пистолет прятал?

– Не могу знать, пистолета не видел.

– Обыщи инженера. Посмотри, нет ли оружия.

На Горохова смотрят солдаты из ближайших машин, а он покорно поднимает руки: обыскивайте. Солдат быстро, но не очень грамотно хлопает его по пыльнику, по карманам, проверяет галифе, проводит руками по поясу, находит только гранату в кармане, всё.

– Оружия нет.

– Инженер, идите в свою машину, – Горохов не успел даже подумать о том, что, возможно, теперь за ним будут наблюдать, как капитан добавляет: – Терехов, присмотрите за инженером.

– Есть присмотреть, – отзывается рядовой.

«Про флягу забыл. Рукава не проверил, сапоги не проверил, ни спину не прохлопал, ни в паху. Интересно, вы так же и медпомощь оказываете?». Но тут же уполномоченный понимает, что солдаты не знают, как правильно обыскивать, они никогда никого не задерживали и не арестовывали. Они воевали только с даргами. А тех обыскивать не нужно, так как в плен их никогда не берут. Их просто убивают, и всё.

Андрей Николаевич идёт, по сути под конвоем, к своему грузовику.

То, что у него есть пистолет, его немного ободряет, но то, что к нему приставили солдата… Да. А ещё это заявление Кораблёвой, что его отъезд «может негативно отразиться на настроении нижних чинов»… Ну да, конечно…

Собачья чушь! В таком подразделении настроение нижних чинов бетонное; по сути, это разведка, а в разведку людей с подвижной психикой не берут. Так почему Кораблёва его не отпустила? Он шёл к своей машине и чувствовал, что этот Терехов идёт в двух шагах сзади. Уполномоченный даже обернулся, чтобы проверить.

Идёт, конечно, глаз за очками не видно, но руки… Руки… Одна на цевье, другая на рукояти. Палец, правда, не на спусковом крючке, но это секундное дело. Если вдруг… Выстрелит ли этот Терехов?

Сто процентов выстрелит. И думать не будет. Горохов взбирается в кузов машины, заваливается на ящики. Терехов лезет за ним, садится напротив.

«Так почему Кораблёва не дала мне уехать? Я же довёл её почти до точки. Отпустила бы – и никакого конфликта, никаких показательных разоружений. Зачем я ей нужен? – колонна сразу двинулась и, несмотря на большую пыль и страшную жару, Горохов лезет в карман за сигаретами. Про боевой дух в подразделении он даже и думать не хочет. Значит… На поверхности остаётся только одна версия – секретность. И эта версия Горохову очень неприятна. – Кораблёва опасается, что кто-то узнает про экспедицию или кто-то узнает о целях экспедиции? Причём кто-то из людей; всех остальных, например прыгунов и огромных ботов-солдат, как показывает практика, она не очень-то боялась. Женечка вообще не из робкого десятка. Ну а зачем ещё я ей нужен?».

Плевать на пыль, он стягивает респиратор и закуривает. Его качает на ухабах, и он, зная, что Терехов через запылённые очки наблюдает за ним, старается не выказывать сильного волнения. Хотя волноваться ему причины есть, и они весьма существенны.

«Секретность миссии». Тут заволнуешься, уяснив, что ты как раз тот, кто этой секретности может помешать. И, уже поняв, что из себя представляет начальница экспедиции, заволнуешься ещё сильнее.