Выход на «бис»

Старпом между тем рулил: дрожь под ногами говорила о раскручивании турбин до максимальных оборотов.

«Толку. Намного отбежать не успеем. Тем более что они нас худо-бедно пеленгуют по радиопередаче».

Снова заморгала кнопка вызова ходовой рубки. Нажал:

– На связи!

– Командир! Надо бить! Иначе они войдут в мёртвую зону «Шторма».

– Не стрелять, я сказал!

Запальчиво переключаясь на эфир:

– «Советский Союз», отзовите самолёты! Ваше решение приведёт к фатальной ошибке. Мы вынуждены будем задействовать ПВО, стрелять по своим! Потеряете и «раковскую» шестёрку, и истребители сопровождения, если те намерятся произвести штурмовку! Ребята погибнут почём зря!

Вот сейчас старший по БЧ-4 капитан-лейтенант смотрел на командира, ничего не понимая, как на малость свихнувшегося: что ещё за «раковская шестёрка»?

А он (Скопин) специально, уже признаться, начиная отчаянно искать хоть какие-то точки соприкосновения, чтобы достучаться до оппонирующей стороны, вызвать недоумение и вытащить на диалог![96]

– Противолодочный крейсер «Москва» ВМФ СССР вызывает флагман Эскадры Открытого океана линейный корабль «Советский Союз»…

Наконец в динамике приёмного канала, выведенном «на громкую», что-то хрипнуло, точно кашлянув:

– Нет такого крейсера в составе флота СССР.

– Ну, наконец-то! – отжав тангенту симплексной передачи, произнёс Геннадьич, не скрывая вздох облегчения, лихорадочно придумывая, чтобы выкинуть ещё – поубедительней.

– С кем я говорю? – снова прорезалось на приёмной волне, опередив.

– Капитан первого ранга Скопин, командир корабля, – отозвался немедля, ликуя: «Клюнуло! Сработало! А голос-то властный. Уж не сам ли командующий на проводе. Ах, была не была».

– Гордей Иванович, – обратиться к вице-адмиралу напрямую, по имени-отчеству, это тоже была запланированная уловка. Сомнительная немного, так как где-то в душе скреблось: а вдруг там вовсе не Левченко?!

– Гордей Иванович. Мы не можем допустить атаку на крейсер. Случится непоправимое и самолёты будут сбиты. Погибнут люди. Советские люди. Любое боестолкновение по недоразумению между нами только на руку врагу. Поскольку ситуация в Атлантике складывается непростая и опасная. По нашим данным эскадра Флота метрополии в полтора десятка вымпелов под командованием адмирала Му́ра недавно дозаправилась у Фарер и двигается наперехват. С учётом того, что в составе у англичан три линкора и два ударных авианосца, маршрут восточнее Исландии чреват скорым боем в невыгодной конфигурации. Проход Датским проливом тоже чреват, но тут уже будут варианты.

Выпалив это почти на одном дыхании, он глубоко вдохнул, хотелось вновь обратиться по имени-отчеству, но боялся, что будет перебором. И кстати, на «товарищ адмирал» тоже боялся услышать какое-нибудь: «Тамбовский волк тебе товарищ, контра».

– Кто вы? – на той стороне по-прежнему были немногословны.

– Противолодочный крейсер «Москва» специального заказа. На перегоне. У нас своя задача, секретная, независимая от задачи вашей рейдерской операции. Изменение обстановки на европейском театре военных действий застало нас в море. Неожиданно.

На том конце «провода» молчали, явно осмысливая услышанное, и Скопин решил подстегнуть ещё:

– Волны используемого сейчас УКВ-диапазона распространяются до ста пятидесяти километров, что не гарантирует от случайной пеленгации переговоров противником. Не хотелось бы демаскировать наше присутствие. Радиообмен надо свести к минимуму.

– И что вы предлагаете?

Скепсис, заметный даже сквозь хрип фоновых помех исходящего передатчика, настораживал, заставлял колебаться: «Не слишком ли легко там, на противной стороне пошли на контакт? Это всё могло быть лишь игрой коварного адмирала: потянуть время. Да и просто, чёрт возьми, из выжидательного любопытства».

Сейчас ему уже доложили, что предпринятым на полном ходу уклонением приближающуюся группу самолётов удалось немного обмануть – они следовали на прежний пеленг, заметно отклонившись в сторону. Но это наверняка лишь временная отсрочка. Скоро обнаружат и скоординируют атаку. В довесок висящий в воздухе «Камов» зафиксировал бортовым радаром, что один из чужих кораблей покинул строй, двинув на сближение.

«А это „Кронштадт“, – не сомневался каперанг, – стандартная тактика: нанести повреждения в воздушной атаке, а быстроходный линейный крейсер выделен на добивание. Как быть? Если от авиации мы как-то отмахнёмся, то сближения, подставляясь под дула артиллерии, допускать никак нельзя. Рискнуть не кораблём, но малым?»

Капитан 1-го ранга утопил тангенту на передачу:

– Готовы ли вы принять вертолёт на борт? С делегатом, для непосредственной встречи?

Склонил голову в ожидании, дыша почему-то тяжело, как загнанная лошадь, в пике напряжения невольно задерживая дыхание, в контроле своих интонаций – не сбиться, прислушиваясь к ответному молчанию.

На том конце молчали…

– Долго думают, – почему-то шёпотом проговорил особист, – сейчас они свяжутся со Ставкой, со штабом флота. Там им, понятно, накрутят яйца, что Москва одна, и это столица, а не какой-то там ПКР.