Выход на «бис»

– Нет, – покачал головой Геннадьич, – не будут они выходить дальней связью. Должны понимать – вмиг запеленгуют. А мы пока не давали никаких поводов думать, что слили в эфир их координаты. Если они, конечно, внимательно прослушивают частоты.

Приёмный канал по-прежнему стоял на «громкой». Динамик издал щелчок – на том конце включились на передачу. Коротко хрипнуло:

– Принято. Ждём геликоптер.

Сигнальщики уже видели их.

Атакующие эскадрильи успели рассыпаться, перестраиваясь фронтом, явно собираясь зайти с разных ракурсов… что ещё немного отсрочило неизбежную стычку.

Медлительные, особенно на расстоянии, винто-поршневые монопланы казались совершенно неубедительными как угроза. Что, конечно, в доле своей было иллюзией. Те же две спаренные АК-725 для этого времени, конечно, хороши, но… любой прорвавшийся истребитель даже своим пушечно-пулемётным огнём, стегани по «тонким» из алюминиево-магниевых сплавов надстройкам крейсера – неприятностей не оберёшься. А то и полыхнёт, как бумага.

Им всё же дали «отбой».

Практически миновав формулярную минимальную дальность действия ЗРК «Шторм» – семь километров, самолёты вдруг начали отворачивать.

Угроза ещё оставалась. Потому что неизбежной инерцией воздушного маневрирования дистанция успела сократиться до пяти, а некоторые машины оказались и вовсе в трёх километрах от корабля. Однако там наверху в кабинах истребителей и бомбардировщиков народ сидел серьёзный. Никто дурака валять не стал – получив приказ «прекратить атаку», лётчики постарались выдерживать курс, не пересекающийся с недавней целью, обходя стороной.

Всё равно провожаемые стволами орудий.

Ва-банк

– Аларм, – ровно и негромко произнёс капитан 1-го ранга.

Слишком уж ровно для термина, изначально несущего в себе сигнал чрезвычайности. Тем более что спокойствия не было и в помине – брошенное следом особисту: «Ко мне в каюту!» прозвучало резко, в приказном тоне, чего между ними не водилось.

На деле же ощущение утекающего времени продолжало давить, и кэпу попросту было не до сложившихся порядков.

В голове зрело текущей дилеммой: «Времени у нас час – договорённость отсрочки. И мне нужен этот час! На организацию. Лететь…»

Он даже приостановился, мысленно споткнувшись на этом «лететь»… и следующий за ним по пятам полковник в свою очередь чуть не налетел сзади.

Решение, кому отправляться на встречу, вытекало из простой и бесстрастной очевидности: «Мне! Никто другой, кроме меня, не обладает достаточным пониманием ситуации! Я не могу допустить, чтобы тот же особист по незнанию и неподготовленности прожопил всё в самом начале. Когда все будут на ножах, подозревая в каждом оброненном по неосторожности слове подвох и засаду. Тем паче целый командир корабля на переговорах это аргумент от первого лица! Пренебрегать которым в нашем далеко не однозначном положении было бы неправильно».

– Да, – тихо повторил он вслух, – лететь надо непременно мне. Придётся оставить мостик. Невзирая на устав.

Прогоняя чередой далее: «Вторым номером возьму замполита. Он хоть и парадный карьерист, но с виду как раз такой – очень соответствующий своему образу: комиссар с головы до ног! Одним словом, тоже будет своего рода визитная карточка – убедительный коммунист-партиец, в котором должны увидеть своего. А вот полковника КГБ я бы уговорил остаться. Да. При всём уважении к протоколам, обязывающим офицера особого отдела присутствовать на официальных встречах с „местными“, Вова всё же по другим делам. В то время как на повестке дня, если в гостях всё пойдёт положительно, будут стоять сугубо морские и боевые вопросы – чисто моя прерогатива. Да и адмиралу там до того ли будет?.. Думаю, он тоже не уполномочен вести такого рода переговоры, граничащие с государственным масштабом».

Все эти соображения Андрей Геннадьевич и изложил полковнику, сдержанно объяснив, почему тому лучше остаться на корабле. Подытожив:

– Так что, Владимир Николаевич, мне на встречу лететь по-любому. Вам же рисковать смысла не вижу.

Тот принял. С пониманием. Лишь заметив:

– Честно, я всё время, едва мы оказались не там, где планировали, а в 1944 году, пытаюсь себя поставить на место моих нынешних коллег – сотрудников НКВД, и чиновников рангом выше, вплоть до самого главного… ну, вы понимаете. И… В общем, теряюсь. Непросто будет настроить аборигенов на правильное и, главное, быстрое принятие сложившихся фактов. А тут так и вовсе – где-то не пойми где в океане, вдали от баз и берегов – то, чего здесь быть не должно…

– Мне придётся быть очень убедительным, – тягуче выдавил кэп.

Призадумался. Сделанное замечание дало новую пищу для скепсиса и смутных опасений, что пока он тут организуется, всё может обернуться вспять, возвратившись к исходному положению.