Выход на «бис»

Потом, позже поступит дополнительная информация, в этот раз от береговых служб – ни одна из американских подводных лодок, занимавших позицию в Датском проливе, не вышла на связь в контрольное время.

«Точно метла, – тихо бесился адмирал, – идут, подметая за собой всё что попадётся, топя надводное, топя подводное, сбивая воздушное…»

Мур прочертил на карте линию движения советской эскадры, где уже были обозначены крестиками достоверно известно погибшие корабли и суда, пропавшие самолёты. В том числе и без вести… исчезнувший «Суссекс» он, кстати, тоже списывал на счёт советской эскадры.

«Да уж… разыскивая чёрную кошку в тёмной комнате, будьте готовы набить шишки об углы – мебели».

– Биться будем ночью, джентльмены, – весомо объявил адмирал, обведя свирепым взглядом подчинённых, – догоним и навяжем им бой. Тридцать узлов максимального хода кораблей типа «Советский Союз», что указаны в справочнике Джейн, это дезинформация большевиков. Несложный расчёт специалистов, сопоставивших водоизмещение и мощность силовой установки, указанных в официальных таблицах, вывел не более двадцати восьми форсированного хода. И скорей всего непродолжительного.

С их авианосцем, перестроенным, полагаю, из лёгкого крейсера, разделается быстроходное соединение контр-адмирала Гонта. Свяжитесь с ним. Ему надлежит в том числе обойти линейные силы врага траверзом с последующей торпедной атакой с подбойного с нами борта. Эсминцами и крейсерами: тяжёлый «Норфолк» выступит в роли лидера, с задачей отвлекать огонь артиллерии неприятеля на себя.

Оговорив ещё ряд моментов, сам Мур вдруг представил себе эту торпедную атаку на огрызающиеся огнём суперлинкоры, несущие помимо девяти 16-дюймовых орудий ещё и по дюжине 100- и 152-миллиметровок.

Начавшие уж поглядывать несколько свысока после своих побед на Тихом океане американцы не постыдились поделиться тем, как один из этих монстров, занимаясь методичным уничтожением бездарно подставившегося «Беннингтона», залпами вспомогательного и универсального калибров разогнал лёгкие силы эскорта, не дав тем прицельно пустить торпеды. А затем походя в несколько залпов растерзал лёгкий крейсер. На закуску.

«Экипажам соединения Гонта, рядовым матросам и офицерам его величества придётся выложиться в полной мере, чтобы достать торпедой ватерлинию хотя бы одного, – и адмирала принуждённо передёрнуло, – кому-то из них ещё придётся отдать последние распоряжения в боевых рубках своих гибнущих кораблей».

Неидеальные реализации

В 22:00 Скопин ушёл с мостика, передав вахту – «командирить» заступил старпом.

Озвучив все положенные текущие распоряжения, указав, когда следует его поднять по расписанию, а когда непременно, каперанг спустился в БИЦ. Там тоже наговорил всякого нужного цэушного. И только тогда отправился к себе в каюту. По пути ещё обратив внимание – корабль точно вымер… что, в общем-то, обоснованно и правильно: все, кто при деле – на постах, все, кто сменился, рассосались по кубрикам и каютам. Личный состав был предупреждён – ночью, после середины, ближе к рассвету ожидается огневое соприкосновение с противником и… все, без дураков, понимали: колокола громкого боя отыграют для всех, будь ты в подвахте или положено дрыхнешь перед заступлением.

В «офицерском» коридоре (простому рядовому составу тут ходить заказано, разве что «пролететь» и то очень-очень быстро) увидел, как из каюты особиста украдкой высунулся матрос, быстро прошмыгнув к сходящему трапу.

«Ага, – догадался, – очередной агент-стукачок нашего недремлющего товарища чекиста. Ну-ну». Как вдруг узнал ушастую черепушку своего постоянно приставленного вестового.

– Вот же сукин сын!

Вслед в дверной щели появилась голова особиста…

…которого немедленно захотелось подковырнуть, заскрипев делано вкрадчивым голосом:

– Здра-авствуйте, товарищ полковник. Что-то вы в последнее время редки́ на мостике и вообще. Совсем исчезли с радаров. Вижу, работаете не покладая рук.

– Работаем, – туманно и кисло отреагировал «комитетчик», поняв, что попался на щекотливом моменте, тут же начав «вилять»: – Ничего сто́ящего, Андрей Геннадьевич. Уж извините – формальности. Таковы приказы, которые никто не отменял, между прочим… а вдруг вернёмся. Галочки в «дело» ставить по-прежнему надо.

Скопин насупился, кивая всё с тем же «ну-ну».

В итоге, стремясь загладить свой профессиональный конфуз, особист выставил пол-литру.

– Только без фанатизма[146], – милостиво согласился кэп… странно, но негодование, как быстро вспыхнуло, так быстро и улеглось.

Однако, уже расположившись в командирской каюте, не отказал себе в маленькой гадистой выволочке, вытащив зашкерившегося в баталерке вестового:

– Боец, сюда… Что за убожество на лице?

Тот молчит, матросской чуйкой просекая дурное настроение «шефа» – моргает виноватым видом и глупейшим, хотя сообразил сразу, что вопрос об усах – столь тщательно выращенной годковской[147] привилегии.

– Марш отсюда. И лицевые тестикулы свои – сбрей. Сегодня же.

Вестовой поспешил раствориться, точно привидение.