Выход на «бис»

Управление боевым маневрированием вице-адмирал передал Иванову – командиру корабля, с распространением и на мателот – «Кронштадт». Тем не менее всегда готовый вмешаться распоряжениями по эскадре, если обстановка изменится кардинальным образом от запланированного. Поэтому сейчас, в эти несколько минут перед «самым-самым», он мог немного отвлечься на сторонние рассуждения, взвешивая, задаваясь взыскательным вопросом: сколько в этом их броске навстречу британской эскадре расчёта, а сколько допущений?

«Положиться на радиолокационную и вычислительную технику потомков, на профессиональную уверенность собственных специалистов, на опыт и интуицию старшего артиллериста линкора Бородулина (на последнего едва ли не более всех). На азартный оптимизм молодых офицеров, ухватившихся за возможность реализации пресловутого (ага – „золотое“ чаяние любого флотоводца) кроссинга. Неожиданно обрушиться на ничего не подозревающего противника… а не этого ли хотел оппонирующий британский адмирал, опираясь, как он считает, на свою более превосходную радиолокацию? Аналогичным примером: англичане в сражении у мыса Матапан в Средиземном море, пользуясь радарами в ночное время суток, вышли на идеальную позицию против итальянских крейсеров, по существу безответно и безнаказанно расстреляв их. И очень этим гордятся.

А что сейчас имеем мы? Исходя из справочных цифр? На каждом из „Кинг Джорджей“ по десять стволов калибра 356-мм… при массе снаряда 721 килограмм. Однако наш 406-мм превосходит английский в полтора раза. По массе. И дульная энергия, и бронепробиваемость. И точность… – просто благодаря большей кинетической энергии снаряда, дающей на той же дистанции меньшее рассеивание. Ко всему у нас длина ствола пятьдесят калибров против английских «сорока пяти». Даже 305-мм орудия «Кронштадта» с длиной ствола 55 вполне себе способны потягаться с британскими.

Беда в том, что большая дистанция огня всё равно даёт очень малый расчётный процент шанса поразить противника. И полузалпами для пристрелки нормально не отработаешь, поскольку нам кровь из носу в первых же минутах боя надо обрушить на врага как можно больше. Добиться хотя бы одного серьёзного попадания, в какой-то степени наудачу… ну-ну, помечтав о нокауте „Худа“. Потом бы довести дистанцию до 120, а лучше 110 кабельтовых, когда собственный артиллерийский радар начнёт надёжно удерживать цели. Британские, кстати, возьмут нас раньше, мать их так!»

Левченко и не заметил, как выругался вслух, и, видимо, излишне громко, что стоящий ближе всех офицер вопросительно покосился: «Что-то не так?..»

Командующий мотнул головой, мол, не отвлекайтесь.

Линкор уже развил полный возможный ход (матрос при репетире «машинного» минут десять как уж озвучил набранное максимальное число оборотов). Давно отщёлкнуты тумблеры, заведя артиллерийские механизмы в рабочий режим, подтверждая готовность всех трёх номеров башен ГК и соответствующих погребов, ожили сигнальные лампы ориентировки носового КПД (командно-дальномерного поста).

Адмирал услышал возбуждённо заговоривших, перекликающихся флагманских и дежурных офицеров – пошла информация с «Кондора» (передаваемые напрямую в центральный артиллерийский пост данные, разумеется, дублировались и в боевую рубку).

Всё делалось по возможности быстро, чётко, даже на каком-то лихорадочном взводе.

Полученные цифры: координаты и параметры движения цели – курса и скорости – вводились в ЦАС (центральный автомат стрельбы). Получая в четвертьминутную паузу выработку полных углов вертикального и горизонтального наведения, плюс вычеты продольного упреждения на перемещение цели и на собственный бег линейного корабля.

– Сошлось! – оповестил ответственный лейтенант.

Сошлось и у Бородулина, который упрямо вёл свои исчисления по старинке, колдуя над величинами с логарифмической линейкой и баллистическими таблицами.

Команда на открытие огня уже прозвучала: «По готовности!»

Звон артиллерийского гонга предупредил о – залпе.

Сигналом гироскопического устройства в момент стабилизации корабля на ровном киле относительно горизонта автомат замыкает цепь, дежурный артдивизиона перекидывает рубильник, включая «зелёный» свет на башенных символах, подтверждая разрешение на стрельбу.

Надсадным рёвом по ушам, отдачей в корпус линкора, всполохом в рубочную щель по глазам, «Советский Союз» гахнул главным калибром!

За кормой в кильватере флагману вторил «Кронштадт»!

Бой начался!

Сотрясение залпа точно пробило дыру в небе, прорвавшуюся ливневым дождём. Сигнальщики и расчёты дальномерных постов наверняка костерили погоду, вглядываясь в темень, чаяньем – не появится ли вспышка попадания?

Снаряды ещё летели, громыхнуло вторым… третьим – максимальная скорострельность «Советского Союза» на этих углах возвышения составляла шесть трёхорудийных залпов в минуту, паля через каждые десять секунд. И чуть больше полуминуты, чтобы засылаемым в ночь 1108-килограммовым «чемоданам» преодолеть более чем тридцатикилометровое расстояние до целей.