Выхода нет

У них нет ответов. Если учёные ищут решений своих проблем у религиозных деятелей, они совершают самую большую ошибку. Религиозные деятели ставят всех нас на ложный путь, и этот процесс никак не обратить.

В.: Тогда что мы должны делать, по-вашему?

У. Г.: Я здесь не для того, чтобы спасать человечество или предрекать, что все мы движемся к катастрофе. Я не говорю об Армагеддоне и не пророчу, что на этой планете будет рай. Именно идея о рае, идея о создании небес на земле превратила этот прекрасный рай, который уже есть у нас на этой планете, в ад. Только мы ответственны за то, что происходит. И ответы на наши проблемы не могут прийти из славного прошлого или от великих учителей человечества. Естественно, эти учителя будут утверждать, что вы потерпели поражение, но вот у них есть ответы на проблемы, которые стоят перед нами сегодня. Я не думаю, что у них есть ответы. Мы должны сами для себя найти ответы, если они вообще есть.

В.: Я где-то прочитал: «Ваш имидж — ваш лучший друг».

У. Г.: [Смеётся] Это коммерческая уловка; очень интересная. На самом деле всё наоборот: наш имидж в ответе за наши проблемы. Что такое, в конце концов, мир? Мир — это взаимосвязь между двумя индивидами. Но эта взаимосвязь основана на том, «что я получу от этих отношений?» Обоюдное удовлетворение — вот основа всех отношений. Если ты не получаешь желаемого от отношений, всё идёт прахом. И на месте того, что вы называете «любящими отношениями», оказывается ненависть. Когда всё проваливается, мы играем последней картой, и это «любовь». Но любовь — фашист по своей природе, своему рождению, своему выражению и своему действию. Она не может помочь нам. Мы можем говорить о любви, но это ничего не значит. Вся музыка нашего времени крутится вокруг этой песни: «Love, Love, Love…»

В.: «I love you…» [Смех]

У. Г.: Ты хочешь убедить себя и своего друга, что ты любишь. Почему тебе постоянно нужна убеждённость в том, что ты любишь другого индивида?

В.: По-вашему вопросов нет?

У. Г.: Вопросов нет, есть только ответы. У нас уже есть ответы. У меня нет никаких вопросов. Как так получилось, что у тебя есть вопросы? У меня есть только вопросы типа «Как работает этот микрофон?» Я спрашиваю об этом только потому, что не знаю, как он работает. У меня есть вопросы только относительно действия этих механических предметов. Для живых ситуаций у нас нет никаких ответов. Вы не можете применить это механическое, техническое знание, которое мы приобрели посредством многократного изучения, к решению жизненных проблем.

На самом деле нас не интересует решение этих проблем. Мы ничего не знаем о жизни. Никто не знает. Ты можешь только дать определение. Мы знаем, что наша жизнь стала ужасно скучной. Мы жаждем выхода из этого положения. И вот мы изобрели всевозможные способы занять себя, будь то церковь, или политика, или развлечения, или музыка, или Диснейленд. И этому нет конца. Тебе нужно всё больше и больше. И вот приходит время, когда ты уже не можешь ничего найти, чтобы освободиться от скуки жизни.

В.: Вам нравится телевидение?

У. Г.: Да, я смотрю телевизор. Я выключаю звук и смотрю только движения. Мне нравится смотреть рекламу, потому что большинство реклам интереснее, чем программы. Если люди клюют на эти рекламы, они могут попасться на всё, чем торгуют сегодня религиозные деятели. Как вы можете вестись на эти рекламы? Но они очень интересные. Мне интересны не сами рекламы и не то, что они продают, а приёмы торгового мастерства. Они потрясающи и более интересны — я очарован этими приёмами. Я не поддаюсь тому, что они продают. Если бы у них были потребители вроде меня, они бы вскоре обанкротились. Я не покупаю ничего из того, что они продают.

В.: Итак, реклама — это главный печатный материал в Америке?

У. Г.: Да. Я не знаю, как долго они протянут в таком духе. Но теперь и другие переняли это. Даже в Индии есть коммерческая реклама.

В.: Скоро она будет в России и в Восточной Европе.

У. Г.: Это как раз то, что уже произошло в России. Эту страну перетащили на вашу сторону не ваши [американские] идеи демократии или свободы. В Китае это была, по-моему, кока-кола, а в России пепси-кола. Зачем вам продавать чипсы из картошки-«органик» в России? Я хочу знать. Они там тоже открыли «Макдоналдс». Это всё, что им может предложить Запад. Если Америка выживет, если мы выживем и если мы не уничтожим себя нашим идиотическим образом жизни и мышления, американский образ жизни станет всеобщим образом жизни. Даже в странах третьего мира, включая Индию, уже есть супермаркеты. Они большие новаторы, эти американцы. Так что это [коммерциализация] распространяется повсюду.