Выходим на рассвете

Мятежники начали выступление после полуночи, когда над городом стояла теплая и тихая, без малейшего дуновения ветерка майская ночь и угомонились даже многочисленные ломские соловьи, чьи трели слышались с вечера в нерукотворных садах города — нерукотворных потому, что в большинстве это были просто остатки невырубленной тайги, на месте которой в свое время ставился Ломск. В этот тихий час по безлюдным сонным переулкам и напрямик через дворы, ловко обходя места, где могли встретиться патрули Совета, группы заговорщиков пробирались к тем ключевым местам города, которые они намеревались захватить. Эти группы держали свой путь не только от коммерческого училища. По заранее разработанной диспозиции боевые группы заговорщиков, численностью до взвода каждая, с бело-зелеными повязками на рукавах, начали действовать и в других частях города. В первую очередь предполагалось блокировать расположенные возле вокзала казармы, куда накануне был отведен пополненный заново интернациональный батальон, а затем основной удар нанести по Дому свободы, чтобы парализовать военно-революционный штаб. Атаки во всех пунктах должны были начаться одновременно в три часа утра, бесшумно, стрелять разрешалось только в случае крайней необходимости, — мятежники опасались поднять тревогу раньше времени.

Действиями заговорщиков руководили опытные офицеры. Да и в составе боевых групп имелось немало умелых военных. Все группы, назначенные штурмовать Дом свободы, не дав обнаружить себя по пути, сосредоточились вблизи него в городском саду и укрылись там. Троих красногвардейцев, патрулировавших по саду, выследили. На них набросились из кустов, когда они проходили по аллее, и перекололи штыками мигом, без шума — они не успели поднять тревоги.

К назначенному времени заговорщики скрытно выбрались из городского сада. Прячась в тени деревьев и заборов, дворами и проулками они обошли Дом свободы со всех сторон и приготовились к атаке. Ровно в три часа утра, когда над крышами и вершинами деревьев побелело небо и тенькнули первые пробудившиеся птицы, заговорщики, тихо рассыпавшись в цепь, со всех сторон одновременно, без выстрела, ринулись к Дому свободы. Но из-за каменной, с железной решеткой ограды, окружающей дом, их встретили выстрелами из винтовок.

Напоровшись на огонь, заговорщики отхлынули. Завязалась перестрелка.

Едва раздались первые выстрелы, Корабельников схватился за трубку телефона:

— Казармы интербата! Быстро!

— Казармы не отвечают! — ответили с телефонной станции.

— Наверное, нам порезали провода! — Корабельников с досадой бросил трубку. Сказал членам штаба: — Надо бросить сюда интербатовцев. Они окружат офицеров, и с ними будет покончено. Беру это на себя. Мне нужно быть как можно скорее в казармах…

— Но как? — спросили его. — Мы окружены, нас обстреливают со всех сторон.

— Прорвусь!

Минут через пять, в самый разгар перестрелки, из быстро распахнувшихся узорчатых чугунных ворот бывшего губернаторского дома, слепя фарами мятежников, засевших на противоположной стороне улицы, вылетел известный всему городу длинный открытый губкомовский легковой автомобиль. Круто повернув, он помчался в сторону вокзала. Вслед хлестнули выстрелы офицерских винтовок, но автомобиль, взревывая мотором, дребезжа и подскакивая на неровностях булыжной мостовой, быстро удалялся и через минуту-другую скрылся.

— Большевики бегут! — обрадовались мятежники и поднялись в новую атаку. Но их снова встретили и отбросили назад выстрелы. Однако нескольким белогвардейцам все же удалось перебежать улицу, перемахнуть через невысокую решетку ограды Дома свободы. Возле нее завязалась рукопашная, залязгали сшибающиеся штыки. Повалился один боец, второй — в штыковом бою офицеры были куда опытнее, чем защитники Дома свободы, многие из которых впервые взяли винтовку в руки.

Все новые и новые белогвардейцы, пользуясь тем, что среди защитников возникло замешательство, перебегали улицу, перебирались через решетку. Бойцы, стрелявшие сквозь нее, вынуждены были отступить в дом. В считанные минуты он превратился в укрепление. Из его высоких сводчатых окон все дружнее гремели винтовочные выстрелы по мятежникам, проникшим во двор. Те заметались, одни перескакивали обратно за ограду и, прячась за нею, били по окнам, другие укрывались за кирпичными постройками на задней стороне двора — бывшими губернаторскими конюшнями — и стреляли оттуда.

Уже совсем рассвело, и защитникам Дома свободы был хорошо виден и двор позади него, и обширный сад в передней части, где, прячась между деревьями и кустами, накапливались для новой атаки мятежники. Они маскировались умело, не подставляя себя под выстрелы. Только изредка за углом дворовой постройки или за стволом дерева можно было на миг-другой увидеть фигуру с золотыми погонами, с широкой бело-зеленой повязкой на левом рукаве — цветами флага еще не существующего «сибирского правительства».