Выхожу на связь

…Потом как-то раз с Думитру Бежан, Строяном и Кицу — их у нас в роте тремя мушкетерами звали — о войне разговорились. Слово за слово, слышу, про справедливые и несправедливые войны говорят и при этом меня исподволь агитируют. По терминологии, думаю, похоже, что из утечистов[16] будут. Пригляделся к ним, решил рискнуть…

— Ну вот что, капрал, отдохните, поднаберите силенок, а там видно будет, — сказал майор, прерывая допрос и устало поднимаясь из-за стола.

— Товарищ майор, я вижу, вы не верите. А жаль… Меня же сам генерал Лукач[17] знал, да что там, спросите генерала Вольтера[18], он к нам на батарею товарища Санто приезжал. Уж ему-то наверняка известно имя лейтенанта Родригос…

…Шли дни. В тыл отправили почти всех военнопленных. Только четверку румынских солдат все еще держали в одиноком, стоявшем на отшибе у самого берега Волги домике. Неопределенность положения начинала беспокоить всех четверых. Однажды утром капрала вызвали к коменданту. В комнате рядом с майором сидел незнакомый человек в военной гимнастерке без знаков различия.

— Он, товарищ комендант! — воскликнул радостно незнакомец. — Да кто же его не знал в те дни! Buenos dias, camarada![19]

Вспомнили все: как защищали Мадрид у Серро-де-лос-Анхелес, как по утрам взахлеб читали затертую до дыр «Юманите», вспомнили бои под Уэской и смерть генерала-популара[20]. Нашлись общие знакомые из славянского батальона и венгерской роты охраны штаба бригады.

— А помнишь политкомиссара Фазекаша, ну, знаешь, того, что со своей ротой у гарибальдийцев «Бандьера роса» разучивал. Славный был парень, ничего не скажешь…

— А этого помнишь?.. Ну да, того немца, которого начальником связи в бригаде назначили. Умора была, когда он на полном серьезе у Лукача для связи телефоны и кабель потребовал.

— Ну как же! Лукач ему тогда насчет реквизиции и смекалки так отрезал, что неделю ребята вспоминали. Век не забуду его растерянных глаз. А ведь потом все достал. Но вот как звать его, убей, забыл, вроде бы как-то на «Л»… Я его потом в Германии встречал, да не подошел… Сам знаешь — нельзя… Посмотрели друг другу в глаза, да и разошлись, как в море корабли. И не поверишь, появилось этакое у меня озорство напомнить ему, как он первую реквизицию телефона у буржуев проводил со своим любимым выражением «будьте настолько любезны, не откажите, пожалуйста, разрешите взять у вас для нужд народной армии…» Теперь, наверное, злее стал… если только… А, да что там! Все мы теперь другие…

И в этих бесконечных «А помнишь?!», «А знаешь?!» незримо пересекались судьбы знакомых и дорогих им товарищей по подпольной борьбе в Румынии, Венгрии, Германии. Всколыхнулась боль, осевшая в душе после французского лагеря интернированных в Перпиньяне, вспомнились и тайные переходы через франко-испанскую границу в Пиренеях. И о чем бы ни вспоминали они — во всем чувствовалось, что это люди одной боевой части. И хотя они давно разбрелись по свету, по многу раз сменили свои имена, выполняя каждый свою нелегкую задачу коммуниста-подпольщика, их никогда не покидало чувство боевого содружества, возникшего в героических боях «нашей 12-й Интербригады», как гордо произносили они. Затем зашел разговор и о судьбе четверки. Стало ясно, что будет готовиться рейдовая группа для засылки в тыл противника с задачей отыскания мест скопления немецкой техники. Вспомнили и о стихах «К-17». Незнакомый товарищ задумчиво произнес:

— Видимо, это советский разведчик-одиночка, из числа испанских ветеранов, с которыми потеряна связь с первых дней войны. В стихах недаром искажена третья строчка и вместо «Перед тобою мир, как поле боя…» говорится «Передо мной Зимовники без связи с полем боя…». Это небольшая железнодорожная станция с разбитым населенным пунктом, — пояснил незнакомец и, помолчав, продолжал: — «К-17» рассчитывает, что ваше появление там будет замечено им немедленно. А вот он, я думаю, вам на глаза попадаться не станет — будет наблюдать за вами. Сами понимаете, «К-17» хорошо законспирирован. Ему открываться первому встречному не резон, пусть даже из бывших интернационалистов. Он, конечно, если вы с ним столкнетесь, постарается незаметно появиться около вас и тогда в зависимости от обстоятельств войти с вами в контакт. Так что в этом плане вашу группу, видимо, ожидают неожиданности. Чтобы облегчить «К-17» налаживание с вами отношений, — и тут незнакомец, улыбнувшись краешком губ, взглянул в глаза собеседника, — мы решили послать с группой в качестве радиста лейтенанта Ивана Петровича Чабана. Он один из авторов этой песни. Однако прошу иметь в виду, что поиски «К-17» — это задача второго порядка, главным для вас остается указание целей для нашей пикирующей авиации. Танки, вражеские танки, братцы, нам нужны! Они сейчас главное. Найдем, разгадаем маневр противника — предотвратим внезапный удар по флангам наступающих частей Красной Армии.