Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

В этом отношении смерть Гилпина была необычной: она случилась не в первый день и даже не в первую неделю тренировок. Шла шестая неделя, и каждая из двадцати девяти предыдущих тренировок проходила в условиях, когда индекс тепла был выше 80, включая пять тренировок при индексе выше 95. Когда вы постоянно двигаетесь на жаре, защитные механизмы организма постепенно начинают работать все эффективнее[248]: вы потеете при более низкой температуре и делаете это интенсивнее, сосуды расширяются еще больше, чтобы доставить перегретую кровь ближе к коже, общий объем крови в вашем организме увеличивается, что позволяет сохранять более низкий пульс во время тренировки. Этот процесс акклиматизации занимает около двух недель, поэтому такие организации, как Национальная ассоциация спортивных тренеров, рекомендуют ограничить интенсивность и использование полной экипировки в первые 14 дней футбольных тренировок каждое лето.

Гипотеза о возможности человека адаптироваться к жаре известна уже несколько веков[249]. Например, в 1789 году британский военный врач в Индии заметил, что проблемы со здоровьем, связанные с жарой, проявляются все реже после первых нескольких дней каждой новой военной кампании. Но только в 1930-е процесс адаптации начали систематически изучать. Толчком к этому послужила серия смертей от теплового удара на южноафриканских золотых рудниках[250] — в одном только 1926 году погибло двадцать шесть человек. Шахты там очень глубокие, уходящие в горную породу более чем на 1000 м ниже поверхности, и температура там держалась выше 60°C.

Поиски решения проблемы компания Rand Mines поручила молодому врачу Альдо Дреости. Африканские рабочие на шахте City Deep в Йоханнесбурге, куда был назначен Дреости, проходили акклиматизационный период продолжительностью до 14 дней, когда они впервые начинали работать под землей. На это время им на двоих давали одну лопату, так что ни один из них не трудился без остановки. Но это явно не работало, поскольку двадцать человек умерли от теплового удара с 1926 по 1931 год. И, что было важнее для владельцев, акклиматизацию приходилось проходить всем рабочим, тогда как только некоторые из них были подвержены тепловому удару, что вредило конечному результату: «Финансовое положение шахты, — объяснял Дреости коллегам на горном симпозиуме в 1935 году, — сильно пошатнулось из-за потери эффективности».

Нужно было выяснить, какие рабочие наиболее уязвимы в жару, и найти самый быстрый способ подготовить их к суровым подземным условиям. Для этого Дреости превратил неиспользуемую больничную палату в тепловую камеру, которую пересекали перфорированные трубы, выпускающие пар. Здесь до пятидесяти рабочих одновременно могли пройти придуманный ученым «тест на устойчивость к жаре». Двое раздетых догола рабочих под наблюдением специально обученного местного «бригадира» перебрасывали друг другу лопатой груду камней туда-сюда в течение часа при температуре +35°C. После того как 20 000 рабочих прошли испытание в этой камере, Дреости разделил их на три группы в зависимости от того, насколько сильно и как быстро повышалась температура их тела, а затем определил для них срок акклиматизации — 4, 7 или 14 дней.

Какой бы шок ни вызывали некоторые работы Дреости сейчас, тогда благодаря им удалось значительно снизить количество смертей от тепловых ударов в шахте City Deep, а также довольно быстро заставить шахтеров работать в полную силу. В последующие годы исследователи продолжали работу, создавая идеальный протокол акклиматизации. Исследования, проведенные во время Второй мировой войны[251], когда войска союзников готовились к боям в духоте джунглей и пустынь, показали, что час-полтора умеренной физической нагрузки в день в жарких условиях уже за несколько дней приводят к быстрым физиологическим изменениям, а полная акклиматизация происходит в течение примерно двух недель. Недостаточно пережить жаркое лето — нужно при этом еще и напрячь свой организм физической нагрузкой. И, как оказалось, именно это делали погибший Макс Гилпин и его товарищи по команде каждый день на тренировках в течение шести недель. Другими словами, какой бы ни была вина Стинсона, проблема заключалась не в слишком быстром переходе к полноценным тренировкам в жару.