Выпало в Империи родиться

Кстати, развозили школьные завтраки по школам на этаких трехколесных мотороллерах отечественного производства под названием «Муравей». Позади водителя на двухколесной оси располагался большой ящик, куда и складывались завтраки с обедами. Рядом с моим домом располагался одноэтажный домик, где эти самые обеды-завтраки для нашего района и готовили. После развала СССР этот домик стал магазином.

В школе так же был обеденный перерыв. Он предназначался для тех, кто состоял в так называемой группе продленного дня. Это были те из учащихся, кого родители определяли под присмотр педагога для того, чтобы они планомерно учились и отдыхали, а не шатались, предоставленные сами себе. Я никогда в таких группах не состоял.

Еще хорошо помню, как, учась в первом классе, посмотрел в кинотеатре только вышедший тогда фильм «Мама» – сказку-мюзикл с Людмилой Гурченко в роли мамы-козы. Фильм настолько поразил меня, что я внутри своего ранца написал ручкой его название. Увидев слово «мама» в моем ранце, одноклассник начал меня дразнить маменькиным сынком. Я не стал ему объяснять, чему была посвящена надпись. Хотя маму я очень любил, волшебная сила искусства в тот раз перевесила.

За десять лет учебы, разумеется, и стены школы и преподаватели стали практически родными. Первое сентября ждали и сожаления по поводу окончания беззаботных каникул быстро забывались от круговерти новых предметов, встречи с одноклассниками.

Надо отметить, что наш класс был весьма малочислен. Если в других было под тридцать и более учащихся, то наш имел менее 20 человек. Это считалось некомплектом и нас решили разделить равными частями в два других параллельных класса. Напомню, это было в конце третьего класса, когда обучение в начальной школе подошло к концу. Мы были очень взволнованы: расставаться не хотелось категорически! Когда нам уже собирались объявить, кто куда отправится, мы, малышня, встали рядом друг с другом, взявшись за руки и заявили, что на расформирование класса «Б» не пойдем. Это кажется невероятным, но растерянные учителя так и не решились растаскивать нас силой и уступили. Компромиссом стало слияние нашего класса с одним из параллельных классов, то ли «А», то ли «В». Вот такой пример демократии.

Старые учебники переходили нам «по наследству» от прежних владельцев, отправившихся в следующий класс. Довольно редко доводилось получить новый учебник. А так, в потрепанной книге можно было найти рисунки прежних владельцев, без пиетета относившихся к печатному слову, свету знаний и труду художников. Встречались как похабные надписи, так и добавленные шариковой ручкой детали к иллюстрациям. Примерно так я знакомился с нецензурными выражениями и доморощенной порнографией. Как можно догадаться, все учебники в советской школе были бесплатными. За свои деньги нужно было покупать лишь тетради, дневники, контурные карты и иные вспомогательные материалы, включая ручки и карандаши. Народное творчество сродни дополнениям в учебниках встречалось и на партах, и на спинках стульев в классах. Само собой, всё это наносилось умельцами втихаря, иначе можно было схлопотать поход к директору или вызов в школу родителей. На моей памяти никому счет за порчу государственного имущества выставлен не был. Шалостей иного рода тоже хватало. Как уже было упомянуто, неподалеку от спортивного зала в подвале имелись раздевалки. Первая дверь вела в женскую, дальше по коридору – в мужскую. Иногда зазевавшегося мальчишку свои же приятели заталкивали к девчонкам и подпирали дверь. Дружный девичий визг был слышен далеко за пределами подвала. Когда дверь отпускали, из раздевалки вываливался пострадавший, малиновый от стыда и шока и принимался высказывать приятелям всё, что он о них думал. Из того же подвала наверх вела лестница. Можно было встать возле проема, поднять голову вверх и этажом-двумя сверху увидеть проходящих девочек, заглядывая им под юбки. А что прикажете делать? Строение человека на уроках биологии полной информации об интересующих деталях не давало. Скелет человека, демонстрируемый учителем биологии, вызывал ужас пополам со смехом да и только. Еще на тех же уроках физкультуры во время пробежек можно было с восхищением наблюдать, как у бегущих девочек мерно подпрыгивали упругие груди под футболками. Изучение теории интересных моментов строения одноклассниц подкрепляли домашние пособия: у моего отца среди вещей, тщательно сберегаемых в шкафу, имелась колода заграничных игральных карт, на которых были нарисованы красивые женщины в абсолютно мне тогда не знакомом и запретном стиле пин-ап. На каждой карте в колоде были изображены разные женщины, в очень интересных нарядах и позах: у той юбку подняло порывом ветра и стали видны трусики и резинки, поддерживающие волнующие взор чулки, та изображала гимнастку и была одета лишь в обтягивающий костюм и т.д. Всё это рассматривалось исключительно тогда, когда родителей не было дома. И других способов изучить строение женского тела в то время не существовало. Только практика, до которой еще было взрослеть и взрослеть…