Выпьем за любовь (СИ)

Во всей этой истории было как минимум два крупных изъяна. Во-первых, если кто-либо уже проснулся, то он мог увязаться за ней, и это было чревато. Она могла сказать правду по поводу белья, но резонным был бы вопрос, на кой ей тащиться и выбирать пусть и лечебные, но всё же трусы совершенно чужому мужику. И сам бы съездил, от часика без них не помер бы. Сюда же шло и то, что точного размера она не знала, но по счастью ключ от квартиры, где деньги лежат, остался у неё. И без тени сомнений она намеревалась хорошенько пошарить там в поисках заначки, потому как одно дело — купить что-то больному, и другое — купить больному что-то дорогое на собственные, кровно заработанные деньги.

А во-вторых, она не знала, насколько Грима близок с её дядей. Вряд ли настолько, чтобы хвастаться шрамами от операции, но изо всяких бань, саун и крещенских купаний ложь могла дать трещину. А могла и не дать.

Эовин понимала, что лучшая защита при отстаивании своего вранья — это не защищаться вовсе. Сказала, что правду уже озвучила, чужие додумки ей неинтересны, — и на этом всё. Но она никак не могла успокоиться, пытаясь понять, есть ли ещё какие-то лазейки, о которых она не подумала.

Стоило взглянуть в зеркало, и ещё одна трещина в её лжи расцвела буйным цветом. Когда это произошло, Эовин совершенно не помнила, но на шее у неё красовалась пара засосов. И ещё пара на груди, но их-то прикрыть труда не составляло. А вот шея… Как назло у неё не было ни одного свитера с высокой горловиной, а водолазки это место спрятать не смогли бы — слишком высоко. Тональный крем помог, но недостаточно хорошо. И всё же она надеялась, что с перепоя, да ещё если она распустит волосы, никто ничего не заметит.

Четвёртая лазейка — на ней не было лифчика. Его она благополучно забыла, лихорадочно одеваясь перед приездом скорой. Зато платье быстрее налезло без препятствий в виде поролона. Но эта проблема всё же была решаема — сейчас надеть плотный свитер, затем найти и надеть лифчик в квартире, а потом вернуться как ни в чём не бывало.

А на запах а-ля привет с большого бодуна всем было абсолютно начхать, что очень радовало.

Казалось, что всё и впрямь могло пройти как по маслу, но не тут-то было: на кухне её встретил любимый брат, которого в данный момент хотелось видеть меньше всего.

Он морщился, щурился и закрыл все окна занавесками. К сожалению или же к счастью, кухня выходила на восток, а потому в комнате в столь ранний час было очень светло. Увидев её в дверном проёме, Эомер приложил трясущийся палец к губам, прося о тишине. Эовин кивнула и направилась за вожделенным рассолом, хотя кому-то он явно был гораздо нужнее. В какой-то момент она и впрямь поверила, что Эомеру настолько плохо, что даже связать пару слогов для него окажется сродни пытке. Но всем её планам, надеждам и чаяниям в этот день суждено было разбиваться о суровую реальность.

— Как погуляла? Гнида не приставал? — низким голосом прохрипел Эомер, цепляясь руками о край столешницы и стараясь за него удержаться.

— Да нормально, только упала на выходе, — как ни в чём не бывало начала рассказывать заготовленную ложь Эовин между глотками рассола. — Грима до машины донёс, а сам теперь с грыжей слёг. Еду к нему в больницу, вроде как меня тащил. Хоть кефиру привезу.

— На фига? — в лоб спросил Эомер, и она растерялась, как вообще можно на такое ответить.

— Потому что он хотел помочь.

— Ага, и облапать по дороге.

— Считай, как хочешь, но я поеду. Он в больнице и почти прикован к постели, ничего страшного со мной не произойдёт, — возразила она и потрепала брата по плечу.

— Угу, — только и смог выдавить из себя Эомер, и Эовин понадеялась, что сейчас она прокрадётся к выходу из комнаты, и все переживания останутся позади, но тут взгляд брата зацепился за тонну тональника на шее. — Это засос?

— Ну пообжималась я с одним пареньком в клубе, что с того? — снаружи она лишь равнодушно пожала плечами, но внутри вся скукожилась как старый рваный башмак из нервов.

— Без глупостей? — спросил он, смотря на неё исподлобья взглядом отмороженной селёдки.

— Кто бы про глупости спрашивал, — усмехнулась Эовин и наконец вышла из кухни, в душе благодаря всех богов за то, что первая встреча со своими осталась позади, а дальше должно быть легче. Просто обязано

*

Сонный Грима был похож на страшненькую коалу, которую слегка переехало машиной. На его лице, и прежде не отличавшемся свежестью, чуть ли не чернилами был написан весь список выпитого им алкоголя, а в завершение этого списка, как подведение итогов всей ночи, значилась анестезия. Его сосед по палате, отвернув голову к стене, тихо сопел, и Эовин была несказанно рада этому — ещё одного свидетеля их разборок она не хотела.

— Мой ангел… — еле ворочая языком, прошептал Грима и протёр глаза, чтобы проснуться. — Ты пришла…

— Пришла. Принесла тебе кефир, бельё и всё то, что мы собрали ночью, но забыли взять, — она слегка потрясла спортивной сумкой, висевшей у неё на плече, и принялась вытаскивать самое необходимое на прикроватную тумбочку.