Выпьем за любовь (СИ)

— А другому человеку ты поверишь? Я могу позвонить своей бывшей жене, если это хоть как-то исправит ситуацию, — предложил он с лёгкой ухмылкой, плохо сочетавшейся с неуверенностью во взгляде. Эовин даже показалось, что он немного боится этого разговора. — Она о моих проблемах с алкоголем знает столько… С ней мы, собственно, и выяснили, что пить мне вообще нельзя, даже сироп от кашля.

Эовин хватило уже этого маленького предложения, чтобы сделать свои выводы. Раз Грима опасался разговора, но был уверен, что жена его оправдает, значит, скорее всего, он не врал на счёт алкоголя. Но было что-то другое, и Эовин не терпелось узнать, что же именно.

— Хорошо, давай, — кивнула она, откидываясь на спинку стула и готовясь к шоу, свидетельницей которого ей, возможно, предстояло стать. Так просто люди, в конце концов, не разводятся.

Грима без раздумий взял телефон и принялся искать нужный номер, потирая глаза и всё ещё пытаясь проснуться. Но вот номер был найден, набран, и спустя несколько секунд обратного пути уже не было.

— Амелия? Привет. Я тебя не разбудил? Отлично. Слушай, ты не могла бы поговорить с одним человеком? Да. Да, натворил. Не имеешь права, ты уже не моя жена, — Грима говорил спокойно и почти непринуждённо, явно не в первый раз после развода. Всё это заставляло Эовин поверить в то, что расстались они если не друзьями, то людьми, сохранившими какое-то уважение друг к другу. Грима тем временем убрал телефон от уха и положил на стол прямо посередине, расположив микрофоном и динамиком в её сторону. — Попросила громкую связь включить.

— Здравствуйте, я Эовин, — неуверенно поздоровалась она.

— Приветик! Я Амелия. А тебя тянет на странные имена, да, Грима?

Голос Амелии был приторным, и даже через телефонную связь в нём отчётливо слышались издевательские нотки. Шоу определённо начиналось, и Эовин пожалела, что у неё в руках нет попкорна.

— Эовин, ты кажется хотела что-то спросить? — он с надеждой посмотрел на неё, а она в ответ улыбнулась и приподняла брови. «Неужели ты так быстро от неё устал?» — подумала она, но ничего не сказала. Пока они играли в гляделки, снова заговорила Амелия.

— Слушайте, раз уж на то пошло и вы сами мне позвонили. Эовин, скажи по секрету, а то он молчит как партизан: он удалил то родимое пятно, которое у него на… — начала спрашивать Амелия явно с широченной улыбкой на лице, но Грима громко прервал её, будто она была в паре слов от того, чтобы сболтнуть что-то лишнее.

— Амелия!

— Какое родимое пятно? — тут же зацепилась Эовин, наблюдая за тем, как Грима обречённо опускает голову на сложенные перед собой руки. Уши его порозовели, и она невероятно сильно захотела узнать, действительно ли такая реакция была вызвана лишь упоминанием родимого пятна.

— Значит, удалил, — наигранно расстроенным голосом произнесла Амелия, а затем ещё более удручённо выдохнула. — Зачем, а? Я же тебе говорила, что это твоя фишка. Я же рассказывала тебе, какие были отзывы, а ты взял и удалил.

— Простите, отзывы? — в душу Эовин стали закрадываться первые подозрения. Если прежде ей казалось, что это будет самое худшее похмельное утро в её жизни, то теперь она даже на головную боль не обращала внимание, полностью сконцентрировавшись на беседе, складывающейся между нею, пытающимся провалиться сквозь землю Гримой и его бывшей женой, доводящей его до ручки.

— Ты расскажешь или лучше я? — спросила Амелия, корча из себя саму невинность. Грима в ответ лишь громко несчастно застонал, но не оторвал головы от рук.

— Ненавижу тебя, — раздражённо прорычал он и продолжил. — Мы были на мели и по уши в долгах, и поэтому занялись съёмкой домашнего порно.

Эовин от неожиданности аж вскрикнула. Что-то такое проносилось в её воображении, и всё же казалось невозможным, чтобы Грима, гроза всех работников, использующих маркеры и степлеры не по назначению, когда-то промышлял актёрством, и не где-нибудь, а в фильмах для аудитории постарше. Теперь же он буквально прирос лбом к своим рукам, а кончики его ушей из чуть розоватых превратились в почти багровые.

— Да-да, Джульетта Еблетти и её ручной зайка Джорджио, — Амелия буквально промурлыкала эти слова, Грима начал медленно, не торопясь, уползать под стол, а Эовин держалась изо всех сил, чтобы не засмеяться.

— Это я сейчас правильно поняла? Ручной?

— Да, мы снимали видео с уклоном в БДСМ, — пробубнил себе под нос Грима, упираясь лбом уже в край столешницы и крепко цепляясь за неё пальцами обеих рук. Эовин снова пискнула, на этот раз уже от плохо скрываемого смеха и тут же закрыла рот обеими ладонями.

— Да ладно, лёгонький такой БДСМ. Больше эстетики, чем какой-то жести. Ничего, что травмировало бы или причинило лишнюю боль. Ну, кроме воска и плети, но ему даже нравилось.