Выпускница бури

– Что?! – вскинулась Аннабет. – Слабая? Бездарная?! Не могу сражаться?! Буду обузой?!

– Ты темная, хоть и наполовину. Акорион может контролировать темных.

– Ты сама сказала, что для этого ему нужен тесный контакт!

И чего ж я такая болтливая-то?

– Аннабет, пожалуйста, останься с Катариной. Ей нужна поддержка.

– Вам она нужна не меньше! Я могу сражаться! У меня сильная магия! Деллин, ты не можешь так поступить! Я имею право быть с вами, я не буду сидеть здесь, пока вы там рискуете погибнуть!

– А я не хочу рисковать тобой! Мне хватило – Эйгена! Аннабет, я не хочу очнуться и понять, что у меня никого не осталось! Я не справлюсь! Эйген мертв, Брины нет, Бастиан и Крост где-то рискуют собой! Если ты останешься, мне хотя бы будет к кому вернуться. Прости, я не пущу тебя.

– Ты не можешь меня остановить.

Аннабет грустно улыбнулась.

– Я рада быть твоей подругой, но ты не имеешь права решать, как мне поступить, Деллин. Я – это я, а не твое приложение. Я тоже не хочу очнуться и понять, что никто из вас ко мне не вернется. Магистр Крост?

Кейман мрачно посмотрел на меня, будто извиняясь.

– Я против, Аннабет. Но не могу запретить тебе или приказать. Если ты хочешь…

– Я зато могу.

Никто не ждал, что Уотерторн применит магию, но на самом деле он давно держал браслет с крупицами наготове. На Аннабет в буквальном смысле рухнула вода, как будто над головой из ниоткуда появился водопад. Я отпрянула, но ледяные брызги все равно коснулись кожи, а Аннабет задохнулась от холода и неожиданности. А еще ее ноги вдруг окутало сине-серебристое сияние, и уже через миг Аннабет лежала на песке, а на русалочьем хвосте блестели капли воды.

– Нет! Нет! Вы не можете!

– По-моему, я уже смог, – хмыкнул Уотерторн. – Видите? Вопрос решился. Она не участвует. Ползи в воду.

– Идите к демонам!

– Ползи в воду, я сказал! – рявкнул Арен. – Или потеряешь сознание. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя все сорвалось? Там, между прочим, люди умирают, неблагодарная и эгоистичная ты дурочка.

– Эй! Полегче!

Габриэл отпихнул Уотерторна с дороги и не без усилий поднял Аннабет на руки.

– Можно было и помягче, – пробормотала я.

Аннабет стало ужасно жаль, но с души будто упал камень. Она возненавидит нас всех и правильно сделает, но ее отец только что ее спас. И когда мы вернемся, я вцеплюсь в ее хвост и буду рыдать от облегчения. Понравится ей это или нет.

Когда Габриэл вернулся и высушил одежду, а Аннабет замаячила над поверхностью озера где-то вдалеке, Кейман скомандовал:

– Все. Пора. Удачи всем и, пожалуйста, держите связь через штормграмы.

Посреди пляжа появились три светящихся портала. Для Арена и Ясперы, Бастиана с Кростом и для меня.

Мучиться и паниковать больше не осталось сил. Я потуже затянула косу, проверила запас чуждых крупиц, сделала максимально пафосное лицо – просто, чтобы приободрить саму себя, – решительно шагнула к порталу.

– Удачи, Шторм, – крикнул кто-то.

Мне показалось, голос был женский. Но оборачиваться я не стала.

В лицо ударил холодный ветер. Несмотря на то, что по штормхольдским часам было уже позднее утро, там, где я оказалась, рассвет не спешил. Отчасти из-за близости к северу, отчасти из-за низких свинцовых туч. Лишь редкие вспышки молний освещали пространство небольшой пещеры.

Нечто темное внутри нее заворочалось, неловко поднимаясь.

– Здравствуй.

Я старалась смотреть на монстра без отвращения и страха, потому что Баон не заслуживал этих эмоций. Но у меня вряд ли получалось. Кейман назвал чудом то, что Баон на нашей стороне.

– Дай мне несколько минут, хорошо? Давай встретимся снаружи. Я буду готова. И еще Кейман наверняка говорил об этом, но я тоже должна пообещать. Я освобожу тебя, когда все закончится. Любым способом, который ты выберешь. Знаю, что нет слов, которые смогут дать тебе надежду после стольких лет, но… осталось потерпеть совсем немного. Вне зависимости от того, каким будет исход. Я обещаю. И… прости за то, что попалась тебе на пути.

Монстр склонил голову, закрыв сразу десяток глаз. Наверное, я могла бы взять над ним контроль, объединить сознания и как-то поговорить, но даже мысль об этом приводила в ужас. Мне чудился в блестящих глазах Баона немой укор. А еще – смертельная усталость. Она пугает сильнее всего прочего. Страшнее души, заточенной в тело монстра, может быть лишь смирившаяся с заточением душа.

Я вышла на воздух, чувствуя, что вот-вот холодные лапы мертвых дотянутся до меня.

Есть только одна попытка обуздать магию смерти.

Голоса ворвались в реальность так неожиданно, что я ахнула и схватилась за мокрый и гнилой ствол почерневшего дерева. К горлу подкатила тошнота, а сердце потеряло ритм и, кажется, готово было сдаться. Тысячи голосов рвали душу на части. Умоляли, просили, требовали, проклинали. Мне чудились в голосах мертвых знакомые, и дыхание останавливалось. Побелевшими пальцами я вцепилась в штормграм, чтобы убедиться, что это лишь игры моего дара.

Они живы. Я услышу их по-настоящему, если что-то случится.

– Ты сопротивляешься. Нужно расслабиться, любовь моя.