Выпускница бури

Акорион вдруг смеется. Его смех не вызывает ничего, кроме злости, но когда я открываю рот, чтобы заткнуть его, тело скручивает от болезненного спазма.

– Прости, малыш. Я просто вдруг подумал, что магия очень похожа на занятие любовью. До тех пор, пока ты боишься и сопротивляешься ей – ничего не получится. Будет больно, Таара. Но стоит расслабиться – и ты сумеешь получать удовольствие даже от самых дерзких игр. Например, от нашей с Кростом…

– Ты ненормальный, – хриплю я.

– Ты тоже, – не остается в долгу Акорион.

Подбрасывает в воздух блестящий драконий череп и опускает руки, с интересом глядя, как кость разбивается на тысячи осколков от удара о чистую темную магию.

– Мы – две половинки одного целого, Таара. Я принял свой дар. Прими и ты, потому что это единственный способ заставить их замолчать.

Не сопротивляться. Как же это сложно! Каждый раз, когда крики и стоны становились громче, я инстинктивно сжималась, закрывая уши, будто этот детский жест мог заставить их затихнуть. Расслабиться удавалось всего на несколько минут.

Мешали злость и страх. Мешало яростное желание очутиться как можно дальше от границы с полчищами тварей. Мешала обида. Ненавижу ее! Ненавижу смерть за то, во что меня превратила! Ненавижу ее, женщину, разыгравшую целый спектакль, заставившую меня поверить в шанс на новую жизнь!

Черт, Деллин, если ты не возьмешь себя в руки, мы проиграем, даже не начав. Твари дойдут до Фригхейма и перебьют там всех, а твой брат будет играть черепом Бастиана!

Я зарычала от бессилия. Но с каждой секундой все больше мечтала сдаться. Только закрыть глаза, и все. Отключусь – и они замолкнут, перестанут звать свою богиню.

– Знаешь, Делл, изменилось многое, но кое-что осталось как прежде: ты все так же валяешься в лесу и водишься с сомнительными существами.

Я подняла голову, на секунду забыв о раздирающей голову боли, потому что это была первая осмысленная фраза, услышанная в какофонии криков. Сквозь пелену слез я с трудом различила в лесу какую-то фигуру. Голос показался знакомым, но всплеск магии почти лишил способности думать.

– Вставай, Шторм, ты ведь не из тех, кто стоит на коленях. Вставай, или я пожалею, что сел за твой стол. Лучше бы так и стоял с ананасом на причинном – месте.

– Эйген?

– Привет, подруга. Давно не виделись, да?

– Как ты… ты же мертв…

– А ты – богиня смерти, на секундочку. Вот мы и встретились.

– Эйген…

– Ой, только не надо рыдать. Вставай, Делл. Мы все вставали. Никто не опустился на колени, все сражались до конца. Ты не можешь быть слабее нас, кучки школьников.

Пошатываясь и с трудом сдерживая тошноту, я поднялась. Ветер растрепал косу, а на губах я чувствовала вкус крови.

– Это и правда ты.

– Я, – улыбнулся парень.

Если приглядеться, то можно было увидеть, что он словно соткан из тумана. Эйген – и в то же время нет. Неосязаемый, невесомый, нереальный. Но он, улыбался как обычно и внимательно за мной наблюдал.

– Я так по тебе скучаю. И Аннабет. И Брина.

– Как она? – с легкой грустью спросил он.

– Во Фригхейме. Бастиан спрятал ее от войны.

– Хорошо. Не говори ей, что видела меня. Пусть забудет. Я тоже скучаю по вам. Скучаю и завидую жизни, которую вы проживете. Завидую ее будущему мужу. Завидую ее брату, который будет видеть ее улыбку. Но Брине нужно жить, а тебе – защитить мир вокруг нее. Я не хочу встретиться с ней по ту сторону, Деллин. Слышишь? Ты обещала их защитить. Ты обещала.

– Ты прав.

– Идем. Тебе надо их остановить.

– Не уходи. Я не хочу быть одна.

– Ты еще не поняла? – Эйген улыбнулся. – Это ты приказываешь нам, Делл. Ты решаешь, когда мы уйдем, а когда восстанем. Я исчезну не позже, чем когда ты этого захочешь.

– Я просто…

С трудом сглотнула и обернулась туда, где высилась бугристая спина Баона.

– Просто это сильнее меня. И страшнее, чем любая темная тварь.

– Все боятся. Но из всех моих знакомых только ты всегда сначала делала, а потом пугалась.

Я слабо улыбнулась. В голове, как слайд-шоу, мелькали картинки из прежней жизни. Апельсиновый сок, стекающий по светлым волосам на рубашку Бастиана. Темно-синие крылья в колбе. Прекрасное огненное платье. Столкновение двух магий в подсобке. – Эйген и Аннабет в салоне Рианнон, за столиком в столовой. Как напоминание о том, что еще может быть так хорошо и спокойно – ведь однажды было!