Выпускной бал в чистилище

– Перед рестораном сняты Картер и Пэгги. Похоже, это место теперь принадлежит им. Там было несколько их снимков. Последний, судя по всему, сделан в день, когда они праздновали пятидесятилетие свадьбы. Думаю, они поженились осенью, в тот год, когда мы окончили школу. Мне и тогда казалось, что они что-то скрывали. Наверное, Пэгги была беременна.

Мэгги молчала, ожидая, продолжит ли он свой рассказ. Но Джонни молчал. Она вспомнила блондинку на призрачном выпускном, вспомнила девушку, с которой Джонни целовался в ее видении несколько минут назад, пока она не закрыла глаза и не отгородилась от этой сцены.

– Ты был влюблен в Пэгги? А она вышла замуж за твоего друга? И это тебе не дает покоя?

Джонни рассмеялся невеселым смехом, давая понять, что она не угадала.

– Нет. Я не любил Пэгги. Она всегда была девушкой Картера, хотя и сама не сразу это поняла. Я просто им помогал.

– Так, значит… ты доволен?

Нет, довольным он не выглядел. Мэгги совсем растерялась. Она боялась, что Джонни оборвет разговор прежде, чем она сумеет хоть что-то понять, поэтому поспешила спросить:

– Тогда что тебя так сильно расстроило… там, в «Шимми»?

Он отвернулся к окну, так что она видела только его затылок. И заговорил, когда она уже не ждала от него ответа.

– Там были фотографии ребят, которых я знал. Скорее всего, они ушли в армию, ну или что-то такое. А еще там была газетная статья в рамочке, и в ней список фамилий. Я их почти всех знаю. В статье писали о солдатах, погибших где-то во Вьетнаме. – Джонни повернулся к ней, в его взгляде читалось смятение. – Там что, была война?

Мэгги почувствовала, как его отчаяние захлестывает ее с головой. Она кивнула, вдруг осознав, что будет дальше.

– Да. Войн было несколько, но… да. Война во Вьетнаме началась в шестидесятых и закончилась в семидесятых. – Так ей, по крайней мере, казалось. О войнах своего поколения – в Ираке и Афганистане – она знала побольше.

– В той статье писали про памятник, который собирались поставить здесь, в Ханивилле. И там было имя Джимбо. Он погиб, Мэгги. И он, и Пол Харпер, и Грэнт Льюис… и еще куча знакомых. Они все мертвы… – Джонни вдруг грохнул рукой по приборной панели, и Мэгги подпрыгнула от неожиданности. – Что за чертовщина со мной творится, а, Мэгги? Почему я здесь?

Мэгги попыталась подобрать слова утешения, но ничего не сумела придумать. Джонни продолжал:

– Я пропустил всю свою жизнь, ту, что должен был уже прожить целиком. Те, кто мне дорог… либо давно состарились, либо умерли!

В машине повисла густая, удушливая тишина. Слова Джонни будто высосали из салона весь воздух.

– Все, кто мне дорог, тоже давно состарились… или умерли, – прошептала Мэгги.

Джонни недоверчиво хмыкнул в ответ и изумленно взглянул на Мэгги. Она не отвела глаз, словно ожидала, что он станет с ней спорить, и готовилась к ответу.

– Это не то же самое! – Казалось, Джонни хочет что-нибудь разломать, разбить вдребезги, но Мэгги по-прежнему смотрела на него. Его глаза блестели в полумраке машины, зубы он сжал так сильно, словно хотел их раскрошить.

– Я знаю. Это не то же самое, – спокойно согласилась она. – Но когда ты одинок, то в конечном счете причины уже не важны. А мы с тобой оба одиноки.

Мэгги осторожно протянула руку и убрала волосы со лба Джонни, задержала ладонь у его лица. Он прикрыл глаза и на мгновение прижался щекой к ее пальцам. А потом со стоном отстранился, и Мэгги уронила руку на колени.

– Ох, Мэгги. Уходи… пожалуйста. Я уже просил у тебя прощения и не хочу больше этого делать, но единственное утешение, которое ты могла бы мне дать прямо сейчас, не подразумевает никаких разговоров.

Сердце у Мэгги замерло, а потом, когда она разгадала суть его недвусмысленного намека, забилось с удвоенной силой.

– Уходи! – велел он, перегнулся через ее колени к дверце машины и распахнул ее. Мэгги почувствовала, что ладонь, которой он только что касался своей щекой, горит как от огня. Он смотрел в сторону, дожидаясь, пока она уйдет.

Мэгги молча выскользнула из машины и захлопнула за собой дверцу шевроле.

Только когда Джонни отъехал от тротуара, она поняла, что машина Айрин по-прежнему стоит перед «Шимми». Тяжело вздохнув, она двинулась обратно, к тому самому месту, откуда начала путь – в прямом и переносном смысле.

* * *

Всю субботу Мэгги переживала по поводу Джонни. Она плохо спала, плохо ела и с трудом могла думать о чем-то, кроме его лица, на котором так ясно читалось отчаяние. Легко оставаться в стороне, когда тебя гонят прочь, легко верить, что в тебе не нуждаются, что с тобой не хотят иметь дела. Еще легче считать, что Джонни прекрасно без нее обойдется. Он сильный, ловкий и куда более выносливый, чем все, кого Мэгги встречала в жизни. Но вот разлюбить его ей было совсем не легко. И поэтому она переживала.