Выше Эвереста

Из-за ветра они не могли даже разговаривать друг с другом. Двигаясь зигзагами, группа достигла цели. Ветер распахнул полы палатки и забил ее снегом. Они вычистили снег и решили отдохнуть. Сопровождавшие нм шерпы страдали от непогоды не меньше сахибов. Вконец измученная и уставшая группа потратила несколько часов на поиски последнего лагеря. Наконец, когда альпинисты совсем уже выбились из сил, они увидели лагерь. Шерпы тоже страдали от снежной слепоты, а некоторые отморозили себе пальцы, поэтому они решили распрощаться со штурмовой группой и стали спускаться к Южному седлу. У этой группы и так было много неприятностей. Кроме того, в Лагере 6 лопнули два надувных матраца. Из-за этого Вангьял провел неспокойную ночь. 22 мая в 6 часов 45 минут группа все же покинула лагерь. Сильный ветер не прекращался, но альпинисты упорно продвигались вперед и через пять часов после тяжелейшего подъема уже стояли на вершине. Во время спуска у них что-то не ладилось кислородными аппаратами, и с огромным трудом в 6 часов вечера они добрались до последнего лагеря. У них не было другого выхода, и они остались в этом лагере на ночлег. Наутро они продолжали спуск.

24 мая в 10 часов 45 минут третья штурмовая группа поднялась на вершину и спустилась в последний лагерь в 4 часа 15 минут. Вохре удалось сделать на вершине снимки кинокамерой. У этой группы тоже не все обстояло благополучно. На обратном пути у Вохры иссякли запасы кислорода. Они провели беспокойную ночь в последнем лагере в тщетных попытках как-то согреться. На следующий день Вохра и Анг Ками спустились на Южное седло. Там их встретила вспомогательная группа, после чего они отправились в базовый лагерь.

Согласно плану четвертая штурмовая группа должна была совершить восхождение 26 мая, но по рации нас уведомили о предстоящем ухудшении погоды. Поднялся сильный ветер. Принимая во внимание прогноз погоды, день восхождения для четвертой группы перенесли на 29 мая. Положение с запасами кислорода оставалось напряженным. В нашем распоряжении было только двадцать пять баллонов, то есть минимум, необходимый для восхождения.

Конечно, детальный рассказ о том, как мы готовились к восхождению и штурмовали Эверест, далеко не исчерпывает всего, что мы пережили, всех трудностей волнений и приключений. В следующей главе я подробно расскажу о моих незабываемых переживаниях во время восхождения и об опасностях, подстерегавших нас на каждом шагу, трудностях и, наконец, о чувствах, охвативших меня, когда я уже стоял на вершине.

МЫ ШТУРМУЕМ ВЕРШИНУ

История человеческих достижений знает немало примеров, когда успех приходилось буквально вырывать из цепких рук злой судьбы. Я возвращаюсь к событиям последних дней нашего восхождения и не могу понять, как произошло чудо, когда неминуемое поражение обернулось победой. Что это — судьба, божественное провидение или же просто человеческая настойчивость, приведшая нас к цели?

Утро 25 мая было ясное, но холодное. Мороз приводил нас в уныние. Вскоре появился Дорджи — он принес нам горячий чай и заявил:

— Сахиб, на Лагерь 3 упала большая лавина!

Забыв о чае, Мохан и я выскочили из палатки. Нашему взору предстало страшное зрелище. Лагерь с цветными палатками (к счастью, в тот момент в нем не оказалось людей) был полностью уничтожен и засыпан снегом. Хотя обошлось без человеческих жертв, мы потеряли нечто исключительно ценное. Аккуратно сложенные в лагере баллоны со спасительным кислородом похоронены под лавиной, а с ними и надежды на восхождение нашей группы на вершину. У руководителя экспедиции не оставалось иного выхода, как отменить штурм, который без кислорода был бы обречен на неудачу.

— Может, поищем баллоны? — предложили мы.

Подобные поиски явно безнадежны и бессмысленны, ибо трудно представить, как найти несколько баллонов под огромной горой снега.

— Если уж вы так настаиваете, то попробуйте, — посоветовал Мохан.

Он дал нам в помощь четырех шерпов. Непальский офицер связи при экспедиции Рана также согласился участвовать в поисках.

Часа через два мы добрались до места катастрофы, но от лагеря не осталось и следа, лишь белая пустыня, и все было погребено под снегом. Из-под толстого белого «одеяла» торчали лишь черные скалы стены Лхоцзе. Ледяные порывы ветра с Южного седла били в лицо. Не тратя времени даром, мы стали расчищать снег в надежде, что найдем если не все снаряжение, то хотя бы несколько кислородных баллонов.

Мы продолжали копать, но никаких признаков снаряжения и баллонов не обнаруживали. Работать становилось все труднее. И тело, и разум напрягались в стремлении преодолеть усталость и мороз, подчинить себе время. К середине дня, после шести часов работы, я почувствовал, что выбился из сил, и ужаснулся этому. Шерпы тоже приуныли. Мы молча посматривали друг на друга и продолжали рыть снег. Минуты казались годами, но и реальное время — неумолимый враг — было на исходе. В тот критический момент я снова взглянул на шерпов — они молились. Я тоже готов был молить бога о помощи!