Выше Эвереста

Растерянные, мы раздумывали, что делать дальше, но, к счастью, в это время подошла группа Вохры, спускавшаяся после восхождения на вершину (ночь она провела в Лагере 4). Вохра сильно устал, но встретил нас радушно.

— Подниматься с Южного седла очень легко, — сказал он.

Эти слова подбодрили и придали нам сил.

В Лагере 4 на высоте 7600 метров светило солнце. После обеда, который состоял из жареного мяса яка и риса, мы забрались в спальные мешки. Уже приходилось пользоваться кислородными аппаратами, и мы подавали кислород так, чтобы ночью получать по пол-литра в минуту. Я никак не мог заснуть — мучила мысль, что стоит мне повернуться, и палатка полетит вниз по стене Лхоцзе. Вообще место для палаток было найти трудно. Составлявшие этот лагерь четыре палатки поставили в один ряд.

Мою двухместную палатку поставили с трудом — наполовину она висела над пропастью, поэтому приходилось соблюдать осторожность. Только я задремал, как почувствовал, что из-за снегопада меня придавило палаткой, и я никак не мог ее приподнять. Мои призывы о помощи никто не услышал из-за сильного ветра, трепавшего палатку. Я сильно замерз, и утром меня буквально выволокли наружу.

Стало очень холодно. Установив подачу кислорода ни уровне одного литра в минуту, в 10 часов 15 минут мы отправились в путь. Подъем к Южному седлу нетруден, и группа дошла до него вскоре после полудня. Прежде чем расположиться на ночь, мы осмотрели места лагерей прошлых экспедиций в надежде обнаружить что-нибудь ценное.

Вскоре нас догнала группа. Пху Дорджи. Несмотря ни длительный и мучительный путь, Пху Дорджи не унывал. Еще раз проверили запасы кислорода и убедились, что, если нам удастся подняться на вершину, кислорода хватит и на спуск. Мы выпили вкусный горячий томатный суп, съели жареную курицу с рисом и чувствовали себя превосходно и теперь мечтали о последнем лагере. Ветер снаружи бушевал и трепал палатки, но спать в спальных мешках было тепло и уютно.

Утром, выпив по кружке горячего чая, в половине восьмого мы вышли в путь. Ветер не ослабевал. По гребню двигались в таком порядке: впереди — Пху Дорджи, следом я, затем Рават, Боги и семь шерпов. С одной стороны возвышался пик Макалу, с другой — далекое, окутанное облаками, Тибетское нагорье. Режим подачи кислорода составлял два литра в минуту. Выйдя в кулуар, мы стали вырубать ступени во льду и медленно продвигаться вперед. Затем перешли на скалы.

На этом участке пути мы обнаруживали следы прошлых экспедиций. В 9 часов 15 минут прошли мимо площадки, на которой располагался лагерь индийской экспедиции 1962 года, а через полчаса миновали лагерь американцев (высота 8335 метров). На месте индийского лагеря подобрали колышки от палаток, а на площадке американцев два баллона кислорода — полных, под давлением. Мы нашли также и продовольствие. На память я отрезал ленты цветного материала от палаток.

В 11 часов 30 минут мы добрались до места нашего лагеря (высота 8490 метров). Оно находилось чуть ни же «Острия бритвы» — гребня длиной примерно в четыреста пятьдесят метров, идти по которому было трудно и опасно. Тут шерпы распрощались с нами и пошли вниз. В горах остались четыре человека, решившие помериться силами с высочайшим в мире пиком.

Мы расчистили площадку под две палатки. Скорость ветра достигала около ста километров в час, и палатки пришлось ставить вплотную друг к другу. В одной находились Пху Дорджи и я, в другой — Боги и Рават. На такой высоте с низкой влажностью и давлением рекомендуется потреблять больше жидкости, чем и не преминул воспользоваться Пху Дорджи. Он упорно предлагал фруктовые соки, чай и кофе, и мне кажется, мы с лихвой перевыполнили совет выпивать по кружке воды в час, то есть количество воды, теряемой с выдыхаемым воздухом на такой высоте.

В палатку вошел Рават и спросил, нет ли у нас масла и пряностей, чтобы поджарить курицу. Этого v нас не нашлось, пришлось варить курицу на пару из-под растопленного льда. Воспользовавшись ясной погодой, я вышел, чтобы сфотографировать окружающий ландшафт. Я воткнул ледоруб в лед и укрепил на нем камеру. Морозило, у меня тряслись руки. Однако развернувшаяся передо мной панорама была такой величественной, что я боялся упустить возможность запечатлеть ее на пленку. Снял Макалу, Лхоцзе, Южную вершину и Амадаблам. Я был счастлив.

Когда я вернулся в палатку, Пху Дорджи уже приготовил ужин. Мы с трудом жевали сваренную на пару курицу. В мороз челюсти двигались медленно. Я битый час трудился над двумя кусочками курицы. Переодев носки и чулки, я забрался в спальный мешок. Радио-прогноз погоды был обнадеживающим. Сообщали, что на следующий день после полудня погода может испортиться. Поэтому мы решили утром встать как можно раньше и вернуться до того, как погода испортится. Я положил с собой ботинки из оленьей кожи, гетры, и также кинокамеру и широкоугольный объектив, чтобы они находились в тепле до утра. Как и кислородный аппарат, они мешали мне спать.