Выше Эвереста

7 января меня привезли в аэропорт Палам и на военном самолете отправили в Бомбей. Пока я лежал в самолете на носилках, самые различные мысли приводили мне на ум. Последний раз я оказался в делийском аэропорту Палам вместе с другими членами экспедиции сразу после возвращения с Эвереста. Там для нас устроили пышную встречу. Собрались толпы людей, множество журналистов и фотокорреспондентов. Люди приветствовали нас, улыбались, щелкали затворы фотоаппаратов. Гремели бодрые марши. Тогда мы были героями. Военный оркестр с удовольствием исполнял для нас разные мелодии, высоко взлетала палочка капельмейстера, громко стучали барабаны и гудели волынки. Когда я вышел из самолета, мой брат восторженно принял меня в свои объятия. Это был незабываемый момент в моей жизни. Отец с матерью счастливо улыбались. Никто не подозревал, что ждет меня впереди.

Недолго предавался я воспоминаниям. Надо были думать о мрачной реальности и о неясном будущем. Интересно, поможет ли мне лечение в Бомбее? Врачи говорили, что это лучший военный госпиталь в стране. Но ведь с такой же уверенностью они заявляли, что и останусь инвалидом и буду прикован к постели. Этого я опасался больше всего. Никогда я не представлял, что буду таким беспомощным и всю жизнь проведу в постели. Я не знал, что меня ждет в Бомбее, но не сомневался, что буду скучать по родным и друзьям.

Надо сказать, что последние дни я чувствовал себя неважно. Самолет приближался к Бомбею, а на душе у меня было неспокойно. Снова нахлынули воспоминания. Теперь они мучили меня очень часто. Я мысленно возвращайся к школьным походам, покоренным вершинам, сделанным в горах снимкам. Вот они — женщина курящая бамбуковую трубку, пони, младенцы, выглядывающие из-за спины матери из сумки.

И тем не менее я был уверен, что обязательно поправлюсь. Когда это произойдет, я не знал, — но то, что это будет, знал точно.

Стюардесса объявила, что мы совершим посадку на аэродроме Санта-Крус. В Бомбей самолет прибыл после обеда. На борт самолета поднялись несколько человек в военно-морской форме — служащие госпиталя. Они перенесли меня в машину скорой помощи и отправили в госпиталь.

Мы ехали по главным улицам города. В Бомбее я бывал и раньше. Мимо пролетели Санта-Крус, Блидра, Дадар с их ресторанами. Затем Педдар-Роуд, Марии-Драйв, отель Тадж-Махал. Последний раз я посещал этот город вскоре после своего возвращения с Эвереста, в июле. Всеиндийская шерстяная федерация устроила для нас прием. Мы жили в Тадж-Махале, и окна моей комнаты выходили на море. Сейчас все было иначе — мы мчались по улицам Колабы, а затем оказались в тихом тенистом зеленом районе, где расположился госпиталь.

Езда утомила меня, и я был рад, что машина наконец остановилась. Санитары перенесли меня в большую просторную палату, уложили в постель и открыли окна За окном виднелось море, корабли на якоре, маяк и слышались удары волн о берег. Было так приятно снова увидеть море. Теперь я мог следить за кораблями на рейде, наблюдать за лодками и слушать шум моря.

С сотрудниками госпиталя, исключительно милыми людьми, я подружился очень быстро. В общем, жить здесь было приятно. Правда, сильно тосковал по дому, больше всего я скучал по матери и совсем потерял аппетит. Часто хотелось остаться одному. В Бомбее у меня было много друзей, но мне не хотелось встречаться с ними — не знал, доставит ли им удовольствие общение со мной, но надеялся, что со временем, узнав о моем приезде, они сами навестят меня. Не знаю, почему ц меня было такое настроение. Пожалуй, дело в том, что некоторые друзья, посещавшие меня раньше, вели себя так, будто они потеряли ко мне всякий интерес. Я пролежал в госпитале уже полтора года, и мне тяжело было наблюдать, как старые друзья отходят от меня. Вспоминал человека, которого я звал «дядя». Он прославлял меня, как героя, обнимал и всем хвастал:

— Это мой племянник.

Однако, когда я заболел и стал инвалидом, он стал меня избегать. За долгие месяцы болезни я хорошо изучил характеры людей. Конечно, было и много хорошего. Я познал истинную любовь и сострадание. Многие оставались рядом — и старые друзья, и новые. Регулярно меня посещал полковник Гурдев и его супруга. Беседы с ними, их тепло и доброта, которые они всегда несли с собой, буквально согревали меня за время пребывания в госпитале.