Выше нас только небо (СИ)

— Да-да-да. Он тебе как брат, практически единоутробный и бла-бла-бла... — Джинни горько усмехнулась. — Гермиона, вот только не надо мне сейчас ваших сказок про братьев и сестер, — она незаметно смахнула с ресниц слезы и шмыгнула носом. — Скажи мне правду хотя бы раз в жизни. Мне это очень нужно.

Гермиона подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом.

— Значит, без сказок? — сдавленно пробормотала она, но потом решительно подняла голову и с вызовом сказала: — Ну, тогда слушай. Конечно же, никакой он мне не брат. Он красивый, привлекательный парень, о котором я мечтала два года с тех пор, как мы с ним познакомились, — Гермиона отчаянно покраснела, и ее голос подозрительно зазвенел. — Это скорее я ему как сестра, если быть точной. Конечно, я тогда думала... я надеялась, что у меня есть шанс... Мы ведь с ним были очень близки. Но Гарри был ко мне совсем равнодушен. Совсем… А я все никак не могла понять, что у нас не так. Пока однажды… — Гермиона нервно расправляла складки на своей мантии, разглаживая их на колене ладонью. — Еще на третьем курсе мы с Луной шли по коридору. Гарри с Малфоем катались по полу, и тот как раз приложил Гарри головой о какой-то выступ. Я хотела бежать их разнимать, но Луна меня дернула за рукав и остановила. Сказала: “Дай им еще хотя бы минутку”. Я удивилась и зашептала, что Гарри надо спасать, а она мне на это, знаешь, что ответила? — она напряженно посмотрела на подругу и сама же ответила звонко и певуче, явно подражая Луне: — “Ты разве не видишь, что они вовсе не дерутся? Правда ведь кажется, что они занимаются любовью? Потому что они всегда будут принадлежать только друг другу. До конца”, — Гермиона бросила быстрый взгляд на изумленную Джинни. — И конечно же, они тогда просто дрались, как и сто раз до этого. Это же Луна. Только с тех пор я стала замечать то, чего не хотела, — она обхватила себя руками за плечи и опустила взгляд на поцарапанный подоконник. — Как Гарри дергался, если Малфоя не было на обеде. Как Малфой его постоянно искал глазами. Как они ждали этих своих встреч и стычек. Да они говорить толком ни о чем другом не могли, кроме того, как ненавидят друг друга. — Гермиона неловко улыбнулась и махнула рукой. — И тогда я окончательно поняла, что ни один из них не сможет жить без другого... и что ни у одной девушки нет никаких шансов… Пострадала немного и обратила внимание на Рона.

Джинни потрясенно смотрела на нее:

— А я? А Чжоу? Ведь до меня у него была Чжоу, — в ее сдавленном голосе явственно слышались слезы.

Гермиона расстроенно наматывала на палец каштановую плотную прядь:

— Он пытался, Джин. Правда пытался. И несколько раз я даже думала, что у него с тобой всё получится. Но ни ты, ни Чжоу никогда так и не смогли стать главными в его жизни. Всегда был Малфой. Он один. Я это точно знаю. Столько, сколько о нем, он ни о ком не говорил, — она горько усмехнулась. — Я думаю, он в него и Сектумсемпрой тогда врезал оттого, что сдерживаться не мог и сам не понимал, что с ним творится. Ты бы его потом видела после этого. К больничному крылу бегал, под дверью пропадал в своей мантии. Рон ни о чем не знал, это я тогда случайно заметила.

— Значит… это точно все? Без шансов? — Джинни зябко передернула плечами.

— А ты только сейчас это поняла? — Гермиона смотрела на нее с тихим сочувствием, раздраженно терзая ни в чем неповинный локон. — Ни у кого и никогда не было шансов, Джинни. Особенно теперь, когда они уже узнали, каково это — быть вместе и при этом не орать друг на друга и не кидаться Ступефаями.

Обе погрузились в невеселое молчание. Внезапно Джинни вскинула на нее ореховые глаза:

— И тебе больше никто не нравился?

Гермиона смущенно улыбнулась:

— Было такое дело… Локонса помнишь? — и услышав, как фыркнула и закатилась Джинни, покраснела и рассмеялась вслед за ней. — Самой теперь стыдно. Но что было, то было.

— И больше никогда никого? Только Рон? — Джинни, отсмеявшись, откинулась на спинку кровати и с интересом смотрела на подругу. — Я раньше у тебя об этом не спрашивала.

Гермиона резко отвернулась и уставилась на пасмурный пейзаж за окном.

— Н-нет… — тихо и неуверенно сказала она и снова порозовела. — То есть, была еще одна… Запретная.

— Кто? — Джинни распахнула глаза и даже подалась вперед от любопытства.

Гермиона провела пальцем по стеклу. Из накрепко запечатанных глубин всплыл низкий бархатный голос, горькая язвительность и какое-то обжигающее одиночество. Эти воспоминания были убийственны своей невыполнимостью, и думать об этом было нельзя, поэтому она быстро сморгнула непрошеные слезы и ломким, натужно веселым голосом, ответила:

— Знаешь, об этом вовсе неинтересно рассказывать. Что было, то прошло. Ведь теперь у меня есть Рон, и всё хорошо, правда? Что-то засиделись мы с тобой, Джинни. А я еще Заклинания не сделала.

Под пристальным взглядом подруги она соскользнула с подоконника и с приклеенной к губам улыбкой потянулась к своей сумке.

В этот вечер Заклинания были не сделаны не только у нее.