Выше нас только небо (СИ)

— Поттер. Ты совсем сдурел? — Драко наконец-то отмер, вырвал свою руку из сильных поттеровских пальцев и попытался снять кольцо. Но магия держала крепко.

— Оно не снимется, пока я этого не захочу, — удовлетворенно объяснил Гарри, откровенно наслаждаясь происходящим.

— Поттер, сними его с меня немедленно, — Малфой старался открутить проклятую железяку и чуть не плакал от злости.

Успокаивающая рука легла на его плечо, и Гарри просительно заглянул ему в глаза:

— Малфой, ну чего ты? Мы ведь в любой момент можем расторгнуть помолвку. Если сейчас она дает нам возможность проводить время вместе и избавить тебя от кошмаров, почему бы этим не воспользоваться?

Драко мог бы объяснить тупоголовому Поттеру, что для него это не просто кусок металла. Это надежда, это символ, это обещание того, что у него снова будет семья, что он наконец-то кому-то нужен, и в особенности этому утомительному очкарику. Нестерпимо хотелось услышать, что это всё правда, и он нужен Поттеру, как никто другой в этом мире, один раз и на всю жизнь. Но, конечно, всё это были пустые мечты. Поэтому он сказал совсем другое.

— Поттер, придурок, сними это с меня! Быстро!

Вместо ответа Драко почувствовал, как в руку ему скользнуло второе кольцо.

— Надень мне тоже, — попросил непробиваемый Поттер.

Поскольку Драко сидел, не шелохнувшись, Гарри сердито фыркнул и подтолкнул его под руку, поторапливая.

Разве он мог объяснить этому заносчивому снобу, этому вечно задирающему нос аристократу, что МакГонагалл всего лишь заикнулась о возможности другой помолвки для Драко, а у него в груди всё оборвалось и заныло, и он изо всех сил возненавидел пока еще несуществующую невесту Малфоя. Что уже тогда, стоя в директорском кабинете, Гарри понял, что никогда и никому его не отдаст. Что и сам не заметил, как постоянное и насмешливое “я люблю тебя, Малфой” неожиданно превратилось в нечто большее, чем просто слова. И что он не знает, как будет жить, когда ему станет некого обнимать и утешать ночами. Но, разумеется, вслух Гарри только возмущенно выдохнул:

— Малфой, я устал, и у меня нет сил с тобой препираться. Я не потащусь сейчас в башню. Надень мне уже это чертово кольцо, и давай спать. А помолвку можешь расторгнуть хоть завтра с самого утра, — и он снова нагло ткнул в нос Драко свой безымянный палец.

“А что я, собственно, теряю? Хотя бы в последний раз высплюсь”, — мрачный Малфой со злостью резко напялил на его руку массивный серебряный обод.

— А теперь ответь “да”, — Гарри оценивающе посмотрел на свою руку с кольцом и зевнул. — Ну, типа, ты выйдешь за меня, Малфой?

— Конечно, Поттер, всенепременно, — язвительность так и сочилась из малфоевского голоса.

— Малфой, достаточно простого “да”, так что зря ты так стараешься. Давай, говори, — Гарри снова душераздирающе зевнул.

— Да! Теперь доволен? — заорал Драко, еле сдерживаясь, чтоб ему не врезать.

Как же он ненавидел лохматого придурка! Разумеется, этому идиоту настолько до лампочки всё происходящее, что он даже зевает в такой момент. Хренов спаситель! Чертов Поттер! Но тут, скрепляя договор, его губ неожиданно коснулись теплые губы, и Драко с трудом удержался, чтобы не податься навстречу поцелую. Как же он его ненавидит! И как нестерпимо хочет! Завтра с самого утра он заставит Поттера все отыграть назад. А пока… Пока знакомые теплые руки заботливо вытащили его из угла, развернули, уложили рядом, укрыли и привычно обняли.

— Спи, Драко, — теплое чужое дыхание согрело шею, и сладкая, уютная дрема послушно опутала сознание. Малфой поплотнее закутался в одеяло, привычно подкатываясь спиной к поттеровскому теплому животу, и тоже зевнул. Завтра. Всё завтра.

Это была первая ночь после войны, когда Драко не видел кошмаров. Вместо плачущей мамы и умоляющего взгляда отца ему снились синие горы, белые птицы и чувство полета. Он летел, раскинув руки в стороны, взмывал в самое небо, касался крылом горных вершин, купался в облаках, и жизнь его была счастливая и легкая, как такое же облако. Драко приоткрыл веки, всё еще улыбаясь остаткам сна, и тут же наткнулся взглядом на зеленые довольные глаза Поттера.

— Ты сегодня не кричал, — удовлетворенно сообщил тот. — Наверное, это защита брачной магии.

Драко вспомнил вчерашний день, и настроение стремительно испортилось. Он вытянул из-под одеяла руку с кольцом и сунул ее Поттеру под нос.

— Снимай!

Но Поттер потряс своей наглой лохматой башкой и улыбнулся:

— Не-а.

И откинулся на подушку. Обида, злость, отчаяние, ненависть к проклятому Поттеру вперемешку с болезненной любовью к нему же, растоптанные надежды, одиночество и чувство скорой потери затопили Драко. Плохо соображая, что делает, он схватил Гарри за воротник, тряхнул так, что пижамная ткань жалобно затрещала, навис над ним сверху и заорал:

— Снимай, сволочь!