Выше ноги от земли

– Просто скажи мне, что поддерживаешь мое решение.

– Поддерживаю.

– А мне кажется, что нет!

– Да покорми ты его, боже мой!

Саша ушла в комнату и захлопнула за собой дверь. Ваня надрывался, Илья стучал ногой, требуя открыть. Потом высвободил руку и дернул ручку.

– Неужели ты не видишь, что он голодный?

– Ну так сходи в аптеку.

– Саша…

– Ты же поддерживаешь меня! Вот и сходи. Купи смесь, бутылочку и покорми сына.

Напряженный, красный, злой, Ваня замолкал, только чтобы вдохнуть.

– Я согласен с тобой, надо вводить прикорм. Но давай сделаем это постепенно. А сейчас просто дай ему сиську.

– Не могу, – ответила Саша и потрясла в воздухе блистером с таблетками. – Я выпила снотворное.

Напряженный, красный, злой, он выскочил на улицу и, не застегнув пальто, добежал до первой аптеки.

– Отлично, ты достала рецепт, взяла себе снотворное, но не догадалась купить сухую смесь!

– Что вы сказали? – спросила его фармацевтка.

– Ничего… Какая вообще разница, что я говорю, – сказал Илья, набивая пакет бутылочками, сосками и банками с порошком.

– Прости меня, Илюша… – И тут же: – Ванечка, Ванечка!

Саша качала Ваню на руках и плакала. Илья разулся. Прошел на кухню. Она просила, чтобы он все забыл. Так и сказала: «Прости, я больше не буду». На кухне он вымыл руки. Достал из пакета смесь. Прости, пожалуйста, говорила она, не знаю, что нашло, это было наваждение, галлюцинация. Такое бывает у обезумевших от усталости людей.

Илья поставил чайник. Саша просила, чтобы он все забыл. Таблетки действовали. Голос ее слабел. В животе чайника горела лампа. Илья стоял над ним. Дышал паром. Ваня кричал с хрипотцой. Пар густел. В дверь постучались. Он прошелся через квартиру, через все эти прости-больше-не-буду.

На пороге стояла Ольга. Она спросила, отчего такой шум. Если бы не ночь, она бы не пришла. Илья ответил, что младенец плачет, что кончилось молоко. Он успокоил, что сейчас его накормит. Ольга услышала слово «смесь» и ушла. Ей не понравилось это слово. Илье оно тоже не нравилось, но еще больше его разозлило, когда в его распаренное лицо дыхнули холодком осуждения. Он с удовольствием запер за Ольгой дверь.

Чайник щелкнул. Ваня замолк. Илья подошел к сыну. Ванины глаза, ничего не видящие, ничего не понимающие, беспомощно глядели на нечто невидимое под потолком. Как будто в этом невидимом была надежда. Веки его моргнули, и Ваня опомнился. Снова раздался крик. Илья вернулся на кухню, помыл бутылочку, облил ее кипятком.

– Чем помочь? – прошептала Саша.

Сквозь дрему она спрашивала, какую он купил смесь и как ее нужно готовить.

– У нас есть вода?

– Вода?

– Да, вода. Холодная вода!

Он накинул пальто.

– Ты куда?..

– Не засыпай!

Дверь Илья не закрыл. Опять сбежал по лестнице. В круглосуточном на кассе была очередь. Подростки покупали пиво. Илья хрустел бутылкой воды, пока они препирались с продавщицей.

– Паспорт есть?

– Забыли, – театрально басил самый высокий.

– Тогда пиво не могу продать.

– Да мне есть восемнадцать!

– Чё, не видно? – хрипели другие.

– Не могу.

– Да ладно вам!

Длинный обернулся на Илью и, решив, что ему можно дать не только восемнадцать, но и все шестьдесят, попросил:

– Слышь, купи пива.

– Я очень спешу!

– Вот и купи, чтобы все успели, – заржали те, что помельче.

Илья протиснулся через стаю, поставил среди пивных банок бутылку с водой. Продавщица пробила и воду, и пиво. Илья сгреб все в охапку.

– Э! Куда? – заволновался длинный.

– Домой.

– А пиво как?

– Вот попробую и скажу. А тебе еще рано, – ответил Илья и вышел из магазина.

Он вернулся домой. Разбавил кипяток купленной водой. Закинул в банку детский порошок, закрутил, взболтал. Ваня кричал, словно пытался голосом ощупать мир вокруг. Илья надел на бутылочку соску. Посмотрел на свет. Капнул на запястье. Не горячо, решил Илья. Не холодно. Не чувствую. Не чувствую ничего.

Он забрал у Саши сына. Дал ему бутылочку. Ну что же, ешь. Приятного аппетита! Первые капли попали в рот. Ешь, ну же. Ваня выплюнул соску. Потом снова приладился к ней. Как тихо…

– Ест! – воскликнул Илья.

Саша, успев накрыть ноги пледом, вырубилась на диване.

– Ешь, мой хороший. – Илья понял, что плачет. Он решил, что это слезы радости.

Ваня быстро наглотался смеси и заснул на руках. Илья сел с ним в кресло. Одной рукой сорвал чеку с пивной банки и выпил залпом. Он отер слезы. Конечно, это слезы радости. Какие же еще?

– Я вчера рано заснула… – Саша прошла на кухню. – О-о-о! Сиськи сейчас взорвутся!

– Надеюсь, ты выспалась.

– Так и есть, – ответила она. – Как Ваня?

– Спроси у него.

– Ты что, обиделся? Ой, блин, больно-то как…

Она сцедила молоко. Заварила кофе.

– Я просто очень устала, – сказала она. – Ты должен понять.

– Ты нужна нам здоровой, – ответил Илья.

Саша кивнула и, отвернувшись, улыбнулась себе. Она почувствовала большое облегчение и признательность за то, что ее ни в чем не винили. В комнате стало больше воздуха и света.

– Как Ваня?

– Спит. Что мы будем делать во время моих ночных смен в больнице?

Саша задумалась. У нее не было ответа, и она не хотела сейчас думать об этом. Тем более вопрос был поставлен как-то странно. Кто эти «мы»?