Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Уже 4 марта 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У одобрило документ под названием «О проекте резолюции об итогах украинизации». В нем отмечалось: «а) Проект резолюции, предложенный Комиссией ПБ, – в основном принять. Поручить тт. Косиору, Постышеву и Попову окончательно отредактировать.

б) Поручить тов. Попову разработать практические предложения по вопросам, связанным с обсуждением и проведением в жизнь резолюции.

в) Считать политически нецелесообразным выпускать брошюру тов. Скрыпника “Нариси підсумків” («Очерки итогов». – В. С.) (стенограмма выступления на заседании Коллегии НК Образования 14.ІІ.33 г.)»[549].

Как видно из документа, его авторов, не устраивали итоги украинизации, как они виделись компетентному в этом деле человеку, и вместо них одобрялась резолюция, которую еще следовало доработать. Что же вызвало негативную реакцию членов Политбюро?

Странное дело, но при столь категорическом постановлении упомянутая брошюра была выпущена государственным издательством Украины «Радянська школа» десятитысячным тиражом и дошла даже до наших дней[550].

Очевидно, события здесь просто опередили решения. Подписали брошюру в печать 23 февраля 1933 г., и вполне возможно, что весь тираж был изготовлен еще до 4 марта. Успела она распространиться или тираж был уничтожен – неизвестно. Однако с текстом одного из последних скрыпниковских произведений есть возможность ознакомиться.

При этом возникают разноречивые мнения и чувства. Доминирующими же остаются два соображения-впечатления, возможно, и в соответствии с авторским замыслом. Во-первых, попыткой перехватить инициативу у тех, кто начал открытый поход против украинизации, и с позиций правдивого критического аналитика не декларативно, а документами, фактами, статистическими данными защитить возвышающиеся истинные ценности, оперативно повлиять на формирование общественного мнения по поставленным в повестку дня сложным общественным проблемам, по возможности, доказать неконструктивность односторонних подходов.

Во-вторых, Николай Скрыпник, как опытный политик, проницательный человек, не мог не понимать, не уловить очевидной угрозы, нависшей над ним лично. И сам факт произнесенной речи, ее содержание, выпуск массовым тиражом брошюры – это и попытка защиты, и одновременно акт борьбы.

Дополнительными аргументами в пользу таких выводов могут быть и стремление как можно оперативнее издать доклад, сделать его активным фактором развития ситуации, и построение, форма, элементы доклада-брошюры. В несвойственном для себя амплуа Скрыпник старательно «расшаркивается» перед всесильными обстоятельствами: неоднократно ссылается на генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, на бывшего секретаря ЦК КП(б)У, секретаря ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановича, на секретаря ЦК КП(б)У С. В. Косиора, на материалы последних пленумов ЦК ВКП(б) и КП(б)У, на известные постановления партии по хлебозаготовкам, пытается показать, что осуществление украинизации по основным параметрам логично совпадало с новейшими оценками общественных процессов. А замечания, претензии, сформулированные в соответствующих документах, уже восприняты, в значительной степени оценены, «проверены», осознаны, и оперативно начата работа по устранению недостатков, преодолению упущений. Да и сама постановка на заседании Коллегии Наркомата просвещения УССР вопроса об украинизации – уже убедительное свидетельство готовности идти «в ногу» со всей партией, благодарно воспринимая установки и требования руководящих органов.

Николай Скрыпник в начале публикации несколько многословно, со смысловыми повторами, однако не очень убедительно (очевидно, сам это чувствовал – отсюда и повторы) пытается обосновать необходимость срочного рассмотрения вопроса в избранном ракурсе. А именно: подвести итоги проверки осуществления украинизации и обслуживания системой Наркомпроса культурных потребностей национальных меньшинств, в частности русского – не отдельно, а в тесной взаимосвязи, посмотрев на аспект обслуживания нацменьшинств, русского, в первую очередь, как часть процесса осуществления политики украинизации[551].

Здесь же в действие была введена и «тяжелая артиллерия» – ссылка на связь рассматриваемого вопроса с постановлениями высших партийных органов о «провале» хлебозаготовок[552]. Напоминались известные положения документов ЦК ВКП(б) о том, что «рычаг украинизации» попал «в некоторых местах» «в руки врагов», что привело, в частности, на Кубани к подмене большевистского курса «петлюризацией»[553].

Далее Николай Алексеевич довольно уверенно заявлял: «Я рад, что могу здесь снова повторить, что проведенная нами сейчас беглая проверка того, как мы обеспечиваем культурно-образовательные потребности национальных меньшинств, показывает, что у нас работа и ее последствия, беря в общем, положительные. Несомненно, есть отдельные недоделки, их надо проверить, выявить, поправить. Но относительно обеспечения национальных меньшинств мы стоим на хороших путях»[554].