Высшая проба. Брат мой, друг мой

– Мастер что-нибудь придумает… – заявил он уверенно и неожиданно посмурнев, добавил, – но когда все закончится… король нас с ним вряд ли простит.

– А ты знаешь зачем Ян понадобился родителям?

– Знаю. Но не им, а южному ордену. А вот зачем – могут сказать только верховные магистры… если сочтут нужным. Я клятву давал… как и учитель. Но твоему брату все известно и всем соседним правителям тоже. Для всех остальных это тайна.

Дивьи пляски… а вот этого я никак не ожидал. Выходит, ордену зачем-то срочно понадобился щитовик… или именно адапт. А таких магов, как просветил меня мастер, очень мало. И раз южане решились позвать мелкого, то ясно как день что все их собратья с этой задачкой не справились. А поскольку Ян едет так покорно, значит ему уже что-то сказали… или намекнули. В таком случае их задачка из обычного дела вмиг становится дрянной ловушкой, и теперь мне непонятно лишь одно, как Гарл позволил мелкому так рисковать? И знает ли об этом королева-мать?

– А чем таким они надавили на Гарла, что он позволил втравливать в это дело мелкого? И на матушку? – Не выдержал я.

– Никто ни на кого не давил. – помрачнел Брис, – И Альяну пока никуда не звали… и без ее согласия не отправят… если она подойдет, конечно. Но если бы было можно… я лучше сам пошел… смешного и доброго малыша Яна всегда любил, как родного брата.

– А кроме него никто не сможет? Если всей толпой? – мне очень хотелось понять, в чем там загвоздка.

– Хирд… я не могу ответить…просто подожди, пока прибудем. Вон уже наш шлюп подходит…

Судёнышко, легко скользившее по волнам, я никогда не назвал бы ни красивым, ни внушительным. Обычный, рыбацкий на первый взгляд, шлюп, и лишь добротные надстройки говорили о том, что капитан занимается вовсе не рыбной ловлей. И не торговлей, их суда обычно намного вместительнее. Значит, возит пассажиров, определился я, поднявшись на борт и осмотревшись.

– Проходите сюда, ваше высочество, – учтиво пригласил капитан, открыто показывая свою осведомлённость насчет моего титула и свое отношение к нему.

Точнее, отношение тех, кто его послал… и, хотя это приятно согрело мне сердце, небольшую проверку я не пропустил.

– Вы меня с кем-то путаете… добрый капитан, меня кличут просто Хир… пастух Хир.

– Как пожелаете, – во взгляде капитана сияло веселое лукавство, – Хир, так Хир. Но каюта остается та же, вторая по левому борту. Напротив моей. Для лодочника Бриса приготовлена третья каюта.

– Я буду помогать, – непонятно, чего пообещал ему подошедший Брис, и еще туманнее объяснил мне, – мы должны прибыть в обитель прежде Джина.

– А разве он не повезет мелкого сначала к матери? – сразу возник у меня закономерный вопрос.

– Нет… – огорченно глянул на меня друг детства, – мать может запретить Яну лезть в это дело.

– Она не имеет никакого права, – неожиданно даже для себя взорвался я, – ничего ему разрешать или запрещать. Она уже решила когда-то за него, и не ее заслуга, что он выжил и стал таким, как есть. Но теперь я тоже хочу знать, на что его толкают. И если сочту необходимым – сам пойду вместе с ним.

– Ты упорно зовешь её Яном, – некстати вздохнул Брис, и это замечание вызвало у меня невеселый смех.

– Просто уже успел обдумать этот вопрос, и теперь уверен: какую бы одежду он сейчас ни носил… и на какое бы имя ни отзывался, втайне продолжает считать себя Яном. Для того, чтобы начать ощущать себя другим человеком нужно время. И желание.

Говорить это оказалось неожиданно легко, в уме уже сложились в одно целое противоречивые картинки неразрешимой загадки. И та, где Ян-брат нагло связывает меня и, собрав свои сумки, спокойно идет спасать Густава и заодно мои драгоценности, уверенно вытеснила вид Яны-девушки, едущей в столицу чтобы гулять в модных платьях.

Не было в моем мелком брате ни единой детали, которая бы указывала на его желание жить беззаботной птичкой в роскошной клетке. Никогда не поверю, что человек может с раннего детства двадцать лет подряд притворяться живым и озорным, добрым и преданным, смелым и отчаянным мальчишкой, лелея мечту в один день резко изменить всему, что так искренне любил.

Брис молча довел меня до каюты, показал умывальню и столовую и исчез за соседней дверкой.

Каютка была игрушечно-маленькой, но неожиданно уютной. Удобная постель занимала почти все пространство, оставляя место лишь под узкий проход и крохотный столик, рядом с которым уже стоял баул с моей одеждой. Однако я не имел никакого желания переодеваться, цвет и фасон рубах в последние месяцы вдруг резко потеряли значение.

Сейчас даже вспомнить не могу без содрогания, как старательно наряжался и причёсывался перед встречами с Гретой. И до зубовного скрежета обидно за самого себя, смотревшего на лживую стерву с детской доверчивостью и наивностью.

– Ужинать идешь? – заглянул в дверь Брис, когда я, умывшись, валялся поверх покрывала, глядя в оконце на темнеющее небо, – у нас крабы и ранние овощи.

– Почему ты говоришь – у нас? – осведомился я, шагая за ним в маленькую столовую, громко именуемую кают-компанией. – Ведь мы из северного ордена.