Высшая проба. Недуг мой, свет мой

– …Мечтает пристроить меня поудачнее. Но мне свобода пока не надоела!

Маленький кулачок угрожающе нацелился мне в подбородок, и я мгновенно его перехватил. Мягко сжал и сразу напрягся, пальцы Яны едва ощутимо дрожали.

Эй мелкий, успокойся! Никуда я тебя не пристраиваю, мне и самому отчего-то отвратительна эта идея. Пока не осознал, почему, но разберусь, я упорный. А вот тебе, похоже, срочно нужно дружеское плечо, и оно рядом с тобой.

– Не нужно меня бить, – попросил Яну с притворным испугом, настойчиво притягивая ее к себе, – я же не со зла. И очень рад, что ты не хочешь оставить напарника без надежной защиты. Иди лучше, посиди, Энгор обещал рассказать про знаменитые дворцы.

Кресло немного раздалось в ширину, и мелкая как раз вместилась на свободное местечко. Немедленно обхватив девчонку за плечи, притиснул её к себе и осторожно погладил смешные короткие завитки, чувствуя, как в душе разливается хорошо знакомое уютное тепло. Это он, мой верный, любимый брат Ян, и нет ничего страшного в том, что теперь он не юноша.

Так даже намного лучше, теперь ему не придется терпеть «выгодные» предложения предприимчивых дам, желающих подобраться ко мне поближе. А с ее нахальными ухажерами я как – нибудь разберусь.

– Почти тысячу лет назад мелкий князек выдал свою сестру замуж за прорицателя. – негромко повествовал Энгор, и дружно примолкшие магистры, затаив дыханье, жадно слушали этот рассказ, – В те времена одаренные старались называть себя помудренее. В приданое небогатый правитель пытался всучить зятю пару сундуков со слежавшимися мехами, но тот гордо отказался, и намекнул, что не против надела под постройку жилья, пусть и самого неудобного. Островка или скалы, неважно. Острова имелись, но их князю было жалковато, там жили рыбаки и перевозчики, приносившие в казну налоги. А вот скала, торчавшая в череде холмов, не давала ничего. Лес там был чахлый, камень обычный, гранит да шпат. Даже дарить совестно, но он же сам просил, чего похуже? Дарственную составили по всем правилам, в приданое, без возврата, и правом наследства только потомками от этого союза. А потом прорицатель забрал жену и отбыл в свое новое владение. Шпионы докладывали, что он развернул на поляне у ручья лагерь на восточный манер. Шатры, кошмы, одеяла, очаг и прочее. А еще нанимает народ на постройку дома и платит так щедро, что мастера в очередь стоят. Князь порадовался выгодной сделке и забыл и про зятя и про его жену. Почти год не вспоминал, не до того было. Тем более шпионы донесли, что к холодам молодая семья перебралась в новый дом. А весной, случайно глянув в сторону где теперь жила сестра, князек неподдельно изумился, везде снег растаял, а на верхушке скалы белеет острыми пиками. Призвал соглядатаев, и выяснил, что холм давно обнесен стеной и за нее никого не пускают, без особого приказа хозяина. А те, кто все же исхитрились пролезть – назад уже не вернулись. Пришлось ехать самому. Чем ближе подъезжал князь, тем сильнее злился, на вершине горы сверкал и сиял гранями прекрасный белоснежный дворец, изящный и ажурный как резная шкатулка и одновременно величественный. И принадлежать он должен был именно ему, а не какому-то прорицателю. В ворота князя пропустили беспрепятственно и поднимаясь по тропе он успел придумать, как накажет зятя и отберет строение, но заметил странную вещь. По мере приближения замок становился все темнее и невзрачнее, а к тому моменту, как перед гостем распахнулись двери парадного входа, превратился в обычное серое гранитное строение.

– Иллюзия? – предположил я.

– Не совсем. Особое заклинание истины. Здание является артефактом, чутко реагирующим на желания гостей. Если они не чисты – темнеет и камень стен, сообщая хозяину об истинных намерениях пришедшего. – Пояснил Энгор. – Но говорить об этом князю никто не стал, заверили что кажущаяся издали белизна замка лишь последствие магических заклятий, укрепляющих связку камней и постепенно исчезнет. Он уехал успокоенный и так и не узнал правды. А потомки прорицателя постепенно построили на скале несколько таких дворцов, замкнув их в корону высокими галереями и ажурными, воздушными переходами. К тому времени, как магами было принято решение бежать на чужой материк, в Боньези жило несколько семей потомков прорицателя, и уходили они последними, все силы отдав на мощную защиту. Ведь увезти все ценности, скульптуры, картины, книги и прочее не было никакой возможности. Поэтому, прибыв сюда около двух столетий назад, я первым делом восстановил ослабшие плетения и выставил из замка наглых самозванцев.

– Так ты тоже потомок мага Боньези? – догадалась притихшая под моей рукой Яна.

– Один из девяти. Но жить тут не собираюсь, мне больше по вкусу природа Дэнзора.

– Я очень рад твоему выбору, – немедленно откликнулся я, – обещаю, ты о нём не пожалеешь.

И тут же насторожился, по спине, подбираясь к затылку, полз неприятный, влажный холодок, словно под рубашку забрался гигантский слизень.