Высшая проба. Недуг мой, свет мой

– Они и твои тоже, – и не подумал он слушаться, – а тут так занимательно. Ты же не будешь слишком жестокой к любимому жениху?

– Буду. – пообещала мрачно, – потому что мой любимый жених не может вести себя как племенной бычок!

– Ты все понимаешь немного неверно, – напарник одним прыжком оказался рядом, стиснул в крепком объятии, требовательно заглянул в глаза, – да, твой жених абсолютно не бычок. И его ничуть не интересуют кокетливые хорошенькие горничные, белошвейки и фрейлины. Но я все же мужчина… и еще недавно горячо и наивно обожал подлую тварь. А осознав, как глубоко ошибался, дал себе слово… никого не подпускать ближе пяти шагов, пока не проверю досконально… намерения, чувства и все остальное, что только можно. Я даже запасся мощными зельями и амулетами, чтобы ничто не могло помешать этому намерению. И вдруг… как дар небес… как награда за все страдания и унижения… любовь девушки, идеально подходящей мне по всем статьям. И давно любимой, лишь немного в другом качестве. Никакие проверки не смогли бы подобрать точнее и понимание этой невероятной удачи прорвало в моем разуме какую-то плотину, смывая все запреты и буйно расцветая высокогорным лугом. Но не бойся, свет мой, я не стану тебя торопить… никогда и ни в чем. Просто помни… больше нет тебя и меня, есть мы и так будет всегда.

Поцеловал меня нежно, как ребенка и скрылся за дверью, прихватив охапку выбранной одежды.

Дивьи пляски… ну и что же теперь делать? Риэлла! Как мне тебя не хватает!

Глава пятнадцатая

Альяна:

Воду в купель я специально наливала прохладную, хотя была и горячая. И не удивительно, еще бы в доме отшельника ее не было, если текла даже из краника подземного убежища. Мы с Хирдом пытались разгадать секрет, но вовремя остановились, сообразив, что можем остаться без воды.

– Я-то умоюсь и холодной, – рассудил тогда принц, – а ты чахленький, еще простудишься. Попозже разберемся, как станем магистрами.

В этом он никогда не сомневался, как и во всем, что делал. И никогда не говорил того, чего не думал.

Я вздохнула и усмехнулась, тогда ради чего я устраиваю тут дивьи пляски? Если давно все знаю, и тех слов, что Хирд сказал утром Джину и деду, мне хватило за глаза? И я ни на миг не усомнилась ни в одном?

Что такое подсознательное вдруг во мне проснулось и начало диктовать свои условия, если об этом дне и этих словах я мечтала уже пять лет? И должна бы прыгать от счастья… и визжать как деревенская девчонка, увидавшая в руках милого серьги с жемчугом?

Так почему не прыгаю? Зачем заставляю Хирда беспокоиться и давать дополнительные, несущественные уже обещания?

Не нужно лукавить с собой.

Разумеется, мне точно известно, кто вырастил в моей душе эти сомнения и страхи. Я сама. Когда ночами повторяла себе, что никогда не сравнюсь в грации и изяществе с обворожительно слабыми и хрупкими знатными невестами. Никогда не стану с таким потрясающим вниманием заглядывать в рот мужчине, рассуждающему о превосходстве Лозенских сталей перед Фратскими. И не смогу мило краснеть, когда при мне рассказывают откровенно пошлые байки. Просто залеплю наглецу рот и вышвырну его подальше. Кусать их я перестала ещё лет в пять, когда матушка пояснила, что приличные медвежата не тащат в рот немытые предметы. А мыть всяких дураков весьма хлопотно, орут и брыкаются они как дикие вепри.

Но теперь я точно знаю, что падающие в обморок и краснеющие леди напоминают Хирду Грету, да и никогда прежде не прельщали. И значит пора утопить все прежние выводы и забыть о них навсегда.

Хотя моя личная жизнь резко поменялась слишком уж, пугающе стремительно, но ведь в лучшую сторону? В ту самую, о которой еще вчера я могла лишь втайне мечтать.

Но он уже случился, этот поворот, и открывшаяся за ним тропа чиста и ясна как море в штиль. И мне нужно всего-то увереннее по ней идти, и покрепче держать в руках обретенное счастье… отбросив прочь все пустые и глупые сомненья.

Из купели я вылезала, ощущая себя совершенно другим человеком. Другой девушкой.

Смелой и спокойной. Уверенной в себе и своей красоте, таланте и рассудительности. И в любимом напарнике, теперь уже женихе.

Платье оказалось чуточку коротковатым, но я сменила туфли, выбрав каблучок поменьше и забыла о нем. Маги такой мелочи никогда даже не заметят, а других гостей тут не будет.

Зато оно было нежно-голубого цвета, любимого оттенка нашей королевы. Ее морская душа не переносила алых и оранжевых нарядов.

Хирд уже ждал меня в просторном, как зал коридоре, сидел на широком подоконнике выходящего в сад окна и задумчиво улыбался. Однако встрепенулся и резко оглянулся, стоило мне сделать пару шагов. Хитрец, явно поставил сторожку.

– Не видно? – спросила я, невозмутимо подходя ближе.

– Скоро будут. Королевские егеря уже примчались, привезли королевского повара и лакеев, расставили охрану и отправили в пансион прежних слуг, – доложил он, поглядывая на меня чуть настороженнее, чем обычно.

– Вот и ответ, – вспомнилась мне горничная, – а они волновались, оставят или уволят?