Высшая проба. Недуг мой, свет мой

Так и сделали, и с тех пор нутро скалы неизменно. Зато снаружи к ней пристроили множество галерей, башен и прочих так любимых магами, алхимиками и лекарями помещений. И до сих пор строят, благо, места хватает.

Юный Хирд слышал эту историю еще дома, в Дэнзоре, и по прибытии выпросил у тетушки свободную башню, когда-то принадлежавшую алхимику. Мне она тогда не понравилась, и я выбрала комнаты рядом с покоями Риэллы, но позже оценила удобство помещений, имевших несколько выходов. Среди них был балкон с дверцей на ведущую к морю винтовую лестницу, и проход на галерею, откуда начиналась подвесная дорожка в сад.

– Давай посидим, – предложила мужу, едва он преодолел третью лестницу – хочу тебе что-то показать.

– Может, подождешь до дома? – послушно опуская меня на стоящую у высокой балконной арки прогретую солнцем скамью, справился Хирд.

– Смотри.

– Сломалось? – изучив два болтавшихся на моем пальце тоненьких ободка, задумался он, – вроде не похоже. Очень уж ровно.

– Вот именно. Оно разделилось. И мне кажется то, что пошире, теперь твое.

– Надевай, – бестрепетно протянул он палец.

И это всегда восхищало меня в напарнике больше всего. Хирд никогда не задает лишних вопросов и не спорит по таким пустякам с теми, кому доверяет.

Тонюсенькое колечко село на его палец как сделанное на заказ, и у меня на душе сразу стало спокойнее.

– Странное ощущение, – прищурился и он, – нужно будет изучить. Ну, все? Поехали дальше.

Подхватил меня на руки и направился к следующей лестнице, предпочитая не замечать, что везет нас мой кокон.

В этот раз башня не вызвала во мне никакого неприятия, наоборот, порадовала тишиной и удаленностью от людных залов и галерей. И все было очень замечательно до тех пор, пока вдруг не исчез свет а на тело камнем навалилась невесть откуда взявшаяся плотная тяжесть и горьковатая духота.

Часть четвёртая. Свет мой Глава первая

Её величество Изабелла проводила повлажневшим взором своих младших и умиротворенно вздохнула. Наконец-то и они нашли счастье, и можно больше не бежать к шару по три раза в день, не дергать дежурных магов запросами.

Хотя еще недавно ей не верилось, что это случится так скоро и так просто. И как ни хотелось хоть чем-либо помочь, подсказать, намекнуть, так делать было нельзя. Слишком уж непросты и самостоятельны они оба, чтобы не опасаться больше навредить, насторожить, отвернуть, чем поддержать.

Королева поднялась с места, забыв про недочищённое яблоко, и неторопливо направилась в сторону выходящих на море террас. Единственное, на что она могла смотреть бесконечно, кроме детей и мужа, это нескончаемая череда волн. Причем абсолютно неважно, какое у них настроение. Катятся ли они лениво и изнеженно, тщательно вылизывая песок, или мчатся взбешенными фуриями, срывая с якорей лодки и с крышами заливая изящные купальни и мраморную набережную.

Две фрейлины, приставленные к Изольде хозяйкой дворца, резво вскочили с диванчика, где о чем-то шептались и подлетели к важной гостье с предложениями услуг и развлечений, но королева остановила их коротким движением ладони.

– Спасибо, я подумаю.

И они покорно смолкли, побрели следом, тихонько вздыхая про себя. У знатных девушек было совсем иное представление о том, как нужно отдыхать в гостях, где хозяева готовы предоставить тебе все самое лучшее. И экипажи и яхты и музыкантов с лицедеями, не говоря о поварах и кондитерах.

А Дегронийская королева больше часа смотрит на воду и чему-то загадочно улыбается. Вернее, улыбалась, до того самого момента, пока дворец не вздрогнул от странного, неожиданного толчка. Он и стер улыбку с красивых губ знатной сирены, заставив сначала изумленно нахмуриться, а потом стремительно побледнеть.

– Териан! – Вскочив с места и выпрямившись, рявкнула она так звонко, что отозвались все подвески во всех люстрах и весь хрусталь во всех окнах, буфетах и поставцах, разлетаясь долгим эхом под высокими куполами залов.

Фрейлины так и присели, не соображая, что напугало их сильнее. Неожиданно покачнувшийся дворец или вот этот, полный боли и отчаяния крик.

– Что случилось? – еще недоумевающе спрашивали собравшиеся в королевском кабинете маги и дознаватели, ошеломленные не менее фрейлин.

А Вистериан, его отец и младший брат уже столкнулись в дверях, спеша на помощь сирене, еще ни разу до этого момента не позволившей себе позвать их на помощь во всю силу своего голоса.

– Ваше величество! – повстречался им в начале лестницы встревоженный охранник, – в тюремной камере просел пол!

– Ну и леший с ним, – отстраняя его, грубовато огрызнулся Беруальд.

– Да оно так-то, – удрученно согласился тюремщик, – только и старичок пропал.

– Мы придем позже, – пообещал Вистериан пробегая мимо, и тут же забыл про тюремщика, рассмотрев застывшую на верхней площадке сестру.