Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Элементы волшебной сказки проникают в эту мрачную среду благодаря последовательным появлениям русско-американского и японского миллионеров средних лет – Константина (Кости) Смирнова (Александр Збруев) и Ахиры, – всемогущих существ с других континентов и как будто действительно из другого мира – мира, где правят деньги[170]. Если в таких фильмах, как «Дюба-дюба» и «Русский рэгтайм», Америка символизировала бегство от неприглядности постсоветской действительности, то в картине «Все будет хорошо» она олицетворяет эскапизм – «планету Голливуд» или детский Диснейленд, мир развлечений или легкомысленную пьеску. Ее атрибуты включают Диснейленд, который Смирнов планирует построить в городе, фейерверк, использующееся в качестве игрушки пианино, мисс Телевидение Машу Савельеву (Анна Банщикова), коронацию самой красивой девушки вечеринки и так далее. Едва ли случайно, что визуальным образом, связанным с молодым представителем Америки – вундеркиндом и гениальным математиком из Принстона Петей Смирновым (Марк Горонок), – становится рекламный транспарант эскапистского праздника, изображающий пляж и ароматные пальмы с надписью «Терпкий вкус другой жизни» и расположенный рядом с общежитием рабочих, с которым он так насмешливо констрастирует. Под этим транспарантом, который становится для него чем-то вроде гороскопа, Петя регулярно паркует свою машину – подаренные отцом красные «игрушечные» жигули. Степень абсурдности того, что Нобелевскую премию получил двадцатилетний Петя, вкупе с его же (точнее, актера Горонка) подростковой внешностью и ребяческим поведением с Олей («Свадьба завтра?.. А сегодня не выходишь [замуж]?.. Ну, тогда раздевайся!»), передают саму юношескую природу этого мира. Это подчеркивается словами песни Гершвина «Summertime», которую напевают Петя с Катей – песней, в которой физическая привлекательность и деньги («твой отец богат, а твоя мама красавица») делают жизнь «легкой»[171]. Короче говоря, весь этот фильм, представляет Америку огромным Диснейлендом или сказочной страной, заполненной аттракционами, весельем и простотой благодаря капиталу и принципам капитализма, примитивно подытоженным одной краткой формулировкой Смирнова: «Если ты хочешь чего-то, бери!»

Как и в других русских экранных изображениях Америки, метонимическое присутствие этой страны принимает форму материальных благ, перелицованных на сказочный лад: внезапно, как по волшебству, появляющиеся предметы роскоши включают эффектные фейерверки, дизайнерские наряды для свадьбы Коли и Оли, ключи от новой квартиры, а также роскошные праздники, которыми обычно и заканчиваются сказки[172]. Но, в соответствии со сказочными формулами, бенефициары щедрости волшебных помощников способны как принять, так и отвернуть их дары. От фольклорного жанра фильм Астрахана отличает принципиальное решение семьи с говорящей фамилией Орловы возвыситься над тем, что другие с восторгом принимают как непреодолимое искушение.

Преодолевая формулировку Каленова о простом кино «хорошего настроения»[173], финал «Все будет хорошо» – точно так же, как и финал «Ты у меня одна», – вырывает фильм из той простоты «лубка», за которую его ругало большинство критиков. Сергей Анашкин, нашедший привкус фальши в том, что он назвал астрахановским «совковым раем», отмечает, что «наивное искусство», к которому, по его мнению, принадлежит этот фильм, существует в двух ипостасях: идиллия и гротеск. Астрахан, по его утверждению, пытается объединить то и другое, давая массам идиллию, а более искушенному зрителю – гротеск [Анашкин 1996: 11]. Тем не менее, если подход Астрахана действительно является двойственным и рассчитан на две группы зрителей, то он балансирует не столько между идиллией и гротеском, сколько между сказкой (американский вариант) и классической прозой (русская альтернатива).