Выжига, или Золотое руно судьбы

– Лучше, конечно, смертельно больным, – пошутил Волин, но, видя, что Юрка не догоняет, махнул рукой: – Ладно, не парься, сам разберусь. В конце концов, у нас свободны целые выходные. Так что выясни, когда ближайший рейс до Магадана. Я сейчас уточню, вылетел ли Константин Афанасьевич в Магадан, а ты начинай собираться.

– Ага, – сказал Юрка и протянул к Волину руку.

– Что? – не понял тот.

– Письмо давай.

Волин поднял брови. А зачем ему письмо? Тут уже настала пора удивляться Варламову. Как – зачем? Там же весь путь описан, как до золота добираться.

Старший следователь кивнул: очень хорошо, что описан. Вот пусть Юрка возьмет и аккуратно перепишет весь этот путь на отдельный листочек. А письмо они брать не будут.

– Почему? – удивился Варламов.

А потому же, почему не взял его Юркин отец. Письмо можно потерять, забыть где-нибудь, наконец, его могут просто украсть. Кроме того, если все-таки придется заводить дело – это вещдок. В общем, последнюю страницу придется переписать, а потом перефотографировать на смартфон. А само письмо пусть пока у Волина хранится – так оно надежнее выйдет.

Глава четырнадцатая. Наследство Циркуля

Наше время. Магадан

Чужого Глеб Захарович заприметил издалека. Шел он между пирамидальных даурских сосен, неуверенно озираясь по сторонам, словно медведь-шатун, и время от времени останавливаясь, чтобы свериться с компасом. Именно по этой дурацкой манере Глеб Захарович Медвецкий и признал в незнакомце не просто чужака, а чужака городского.

Места тут пустынные, кроме редких местных жителей и артельщиков, невесть как забредших на эту землю в поисках золота и других природных сокровищ, никого здесь не бывает. Да и кому, люди добрые, здесь бывать, а главное, зачем? Все, что можно было тут добыть и раскопать, добыли и раскопали еще при советской власти. Те же крохи золота, которые по случайности еще можно найти в окрестностях, уже настолько малы и труднодобываемы, что не интересны не только золотопромышленникам или артельщикам, но даже и туристам.

Все нормальные люди, конечно, знают, что турист – природный дурак. И фамилия его дурак, и все естество дурацкое. Дурак этот готов несколько часов намывать золото в лотке, стоя по колено в холодной речке, но при одном условии – чтобы в завершение всего процесса попался ему хоть самый малюсенький, но самородок. А где же набрать самородков на всех туристов, если тут и песок золотой забыли, когда последний раз видели?

Нет, турист, конечно, дурак, но все-таки ложку к уху не несет. В конце любой, как это сейчас называют, старательской активности ему вынь да положь золото. А если золота нет, то, значит, и весь золотоискательский квест не удался. За что тогда деньги плачены?!

Можно, конечно, подбрасывать туристу что-то мелкое, из других мест привезенное, вот только овчинка выделки не стоит, и убыток тут будет больше прибыли. Если уж действительно хочешь на жизнь заработать, так лучше не строй из себя клоуна-золотоискателя, а займись охотничьим промыслом. Или хотя бы лекарственные растения собирай да сдавай потом производителям. Нынче даже на самой простой зелени озолотиться можно. Вон недавно московское начальство заявило, что скоро ни кока-колы не будет, ни других каких черноголовок, а всюду вместо этого велено будет заваривать иван-чай. Чего-чего, а этого добра у них выше крыши – как говорится, наливай да пей.

Что же касаемо самого Глеба Захаровича, то он совмещал в одной своей персоне и охоту, и собирательство. Это только так считается, что край у них тут бедный и зверья мало. Зверья не то чтобы мало, просто не так много, как, скажем, в том же Приморье. На самом-то деле тут тебе и дикий олень, и косуля, и кабан, и лисица, и барсук, и волк, и бурый медведь, и даже снежный баран. Отдельный разговор про мех: горностай, каменная куница, заяц-беляк, лисица, росомаха, рысь и ондатра. Знаете, сколько сейчас стоит мех ондатры? А к примеру сказать, горностая? Вот то-то и оно, считай да смекай! Нет, природа все дает человеку, что нужно для жизни, даже еще и больше, только надо уметь у нее брать. А если бы не так, все уже давно бы отсюда съехали и жили бы люди только в Москве да Петербурге.

Одним словом, золото – дело хорошее, а охота лучше. Конечно, не всякая охота хороша, да и не всегда она разрешена бывает. Только ведь на то и существуют мозги, чтобы знать, кого и когда бить, и не входить с законом в слишком уж большие противоречия. Тем более егерь тут один на тыщу километров, да и он, между нами говоря, человек. А человек чем от медведя отличается? Тем, что человек на небольшие нарушения глаза закрывает, а на большие охотники и сами не идут.

Именно поэтому местные жители с такой ревностью присматривали за чужаками, опасаясь, не станут ли они конкурентами местным, не откроют ли хищническую браконьерскую охоту, не повыбьют ли ценных животных подчистую.