Выживает сильнейший

Парочка возобновила прерванный моим появлением разговор, а я склонился над телом.

Ростом девочка была не выше Айрит, и лежала она в той же позе: руки в стороны, ладонями кверху, вытянутые вперед ноги. Но лицо было совсем другим — багровое, распухшее, с вывалившимся из левого угла рта языком, по шее проходила ярко-красная борозда.

О возрасте судить оказалось непросто, но выглядела она, во всяком случае, подростком. Черные волнистые волосы, крупные черты, темные глаза, следы прыщей на щеках. Очень светлокожая негритянка, возможно — латиноамериканка. На ногах синие спортивные брюки и белые теннисные туфли. Черная майка. Короткая джинсовая куртка.

Грязь под ногтями. Широко открытые глаза безжизненно уставились в молочно-белое небо. Длинный, свинцово-серый язык.

Футах в десяти с перекладины качелей свешивается веревка. Неподвижный конец — в воздухе ни ветерка — ровно обрезан.

Машина коронера тронулась с места, и Майло подошел к нам. Бритоголового он представил как Уиллиса Хукса, напарника его звали Рой Макларен.

— Рад познакомиться, — стиснул в горячей ладони мою руку Уиллис.

Почти антрацитово-черный с на редкость правильными чертами лица Макларен ограничился кивком. Оглянувшись на неподвижное тело, он пожевал пустым ртом.

— Это вы обрезали веревку, или девочка уже лежала? — я обратился ко всем троим.

— Мы увидели ее уже лежащей, — ответил Майло. — А что?

— Ее поза напомнила мне Айрит.

Майло чуть приподнял брови.

— Айрит числится за тобой? — спросил его Уиллис.

— Она лежала точно так же. — Майло кивнул утвердительно.

— В таком случае все очень просто: убийца — школьный сторож.

— Значит, веревку обрезал сторож? — задал я новый вопрос.

— Угу. — Хукс вытащил записную книжку. — Прошу прощения, уборщик школы. Гильермо Монтес, вон тот мексиканец в сером комбинезоне. Пришел в семь утра на работу, совершил сначала обход главного здания, потом начал мести двор и заметил ее. Сбегал за ножом, чтобы перерезать веревку, но девочка была мертва уже несколько часов. Объяснил, что изрядно повозился из-за толщины веревки.

— По мнению доктора Коэна, жертва была мертва за три-четыре часа до этого, если не больше, — добавил Майло.

— Коэн редко ошибается, — впервые подал голос Макларен.

— Значит, убийство было совершено ночью, — заключил я. — Но в шесть уже становится светло. Никто из водителей или прохожих не обратил на нее внимания?

— Очевидно, нет, — прогудел Хукс. — А может, кто и видел. — Он повернутся к Майло. — Расскажи о своем случае.

Майло принялся излагать факты. Поднеся указательный палец ко рту, Хукс слушал.

— За исключением умственной отсталости обеих я не вижу других параллелей. — Он вопросительно взглянул на напарника.

— Я не назвал бы это «нежным удушением», — заметил Макларен.

— Нашу не насиловали, — напомнил Майло. — Коэн сказал, что не обнаружил видимых следов изнасилования и на вашей.

— Видимых, — подчеркнул Макларен. — А там кто его знает. Сторож утверждает, брюки у нее не были спущены, но убийца мог и натянуть их… потом… Коронер скажет точнее.

— Удушение, — продолжал Майло. — Судя по оставленному веревкой следу, смерть наступила в результате повешения. В петлю девочку сунули живой.

— Может быть. — Хукс пожал плечами. — Но довольно непросто подвесить даже маленькую девчонку, когда она молотит по тебе руками и ногами. Другое дело, если она была под кайфом. Мы знаем, что она баловалась крэком.

— Что она вообще из себя представляла? — спросил я.

— Из местных. Латвиния Шейвер, — пояснил Хукс. — Опознала женщина — патрульный офицер, еще до нашего приезда. Да я и сам ее помню, встречались, когда пару лет назад работал в отделе по предотвращению растления малолеток.

— Проститутка? — задал очередной вопрос Майло.

— Проституткой я бы ее не назвал. Так, уличная девчонка. — Он побарабанил пальцами по затылку. — Делить целыми днями нечего, начинается поиск приключений, может, и давала какому-то парню за дозу или мелкие деньги.

— Сформировавшаяся зависимость?

— Наша сотрудница сказала, что не заметила этого, но подождите, можно будет уточнить у нее самой.

Он направился к группе одетых в форму полисменов и вернулся вместе с миниатюрной и стройной молодой женщиной.

— Знакомьтесь. Офицер Ринальдо — детектив Стерджис, доктор Делавэр, консультант-психоаналитик. Ринальдо знала Латвинию.

— Немного, — голос прозвучал подавленно. — Мы жили по соседству.

Выглядела Ринальдо лет на двадцать пять, крашенные хной волосы стянуты в конский хвост, тонкое личико казалось преждевременно состарившимся.

— Что вы можете еще сообщить, кроме того, что она покуривала крэк? — задал вопрос Хукс.

— В общем-то Латвиния не была испорченной девчонкой. Просто замедленное развитие.

— Насколько замедленное? — уточнил Майло.

— В свои семнадцать или восемнадцать лет она вела себя как двенадцатилетняя. Или того моложе. Семейка у нее еще та. Жила с бабкой или старухой-теткой на Тридцать девятой улице. Не квартира, а проходной двор.

— Наркопритон?

— Не могу сказать наверняка, но не удивлюсь, если так. У нее есть брат в Сан-Квентине, считает себя крупной шишкой.

— Имя?