Вздор

– Ах, я немного училась и немножко дилетантка, – сказала м-с Шэбольт, скромно покраснев.

– Поэма кончается слишком резко, – заявил Майкл Уэбб, – не сказано, что делает дальше кузина Генриетта. Если позволите, я прибавлю несколько строк.

– Просим, просим! – раздалось хором. – Это будет весело.

– Я не поэт, как Элиот, – продолжал Майкл, – поэтому мое добавление будет грубовато, но если бы у меня была поэтическая лавочка, я бы прибавил следующие строчки:

Надев на нос очки, Генриетта – сестра – просмотрела страницы:
Первую-ту, что в конце, а потом все страницы подряд,
Что находятся между последней и первой, склоняясь,
Как подсолнечник вслед уходящему солнцу.
Что я вижу, – она говорит, – Джуэтт Спрауль от старости умер.
Я знавала его хорошо во время гражданской войны.
Его мать урожденная Спрингер. Из Род-Айленда Спрингера род.

– Что же, – очень хорошо, – заметил Франк Ллойд, не говорите после этого, что вы не поэт, м-р Уэбб. Пошлите это окончание к поэме Элиот в «Обозрение»; я уверен, что они это напечатают. Они должны это оценить.

– О, да, – ответил Майкл, они будут смертельно рады. Поцелуют меня в обе щеки за это произведение моей музы.

– Да, но главное – это конец большевиков! – сказал автомобильный магнат. Итак, «Бостонскому Обозрению» осталось только взять Россию в свои руки и начать ею управлять.

– Я слыхал, что об этом идут разговоры, – сказал Шэбольт, но сейчас еще ничего нельзя сказать наверняка. Вся страна – особенно Бостон – сегодня ликует.

– Мне кажется, что такое слово, как «пситтацизм» может убить, что угодно, – заметил Эллерман. – По-видимому, это нечто вроде словесного ядовитого газа. Вероятно, бедняги почти все вымерли… Что же они сделают с вождями?

– Вероятно, отправят куда-нибудь в изгнание, – сказал кто-то. – Новые Наполеоны на Святой Елене.

– Никакой Святой Елены! – сказал Шэбольт, – кто-то предлагает – я сейчас прочел в этой газете, чтоб «Бостонское Обозрение» отправило их в Кэмден в Нью-Джерси и держало их там.

– Почему именно в Кэмден?

– Очень просто, – ответил Шэбольт. – Вы знаете, что Уот Уитман жил в Кэмдене двадцать лет. Пока он жил никто в Кэмдене не знал, что он там живет, и о нем никто не слыхал. А когда он умер, жители не знают, ни где он жил, ни когда умер, не знают, что он делал, когда был жив. Они знают только, где фабрика граммофонов и консервный завод. Можно пари держать, что если поселить так Чичерина, то через три года его покроет такое забвение, что найти его будет совершенно невозможно. Будут написаны книги, чтоб доказать, что он действительно жил.

– Такое наказание слишком жестоко, – сказала м-с Эллерман, поднимаясь из-за стола, – «Обозрение» должно быть милосерднее.

Глава одиннадцатая Питалась солнцем и росой

1

На следующий день Майкл Уэбб, прохаживаясь по лугу, случайно очутился около мисс Фанни Торнтон, которая изящно покоилась в плетеном кресле под огромным белым с оранжевым зонтом и наблюдала издали за играющими в теннис.

– Как поживаете, мисс Торнтон? – тихо произнес он. В этой позе вы еще более замечательны, чем всегда. Заснять бы вас! Снимок вышел бы великолепный.

– Правда? Вы так думаете? – ответила она оживленно. – Постараюсь непременно запомнить это положение для следующей съемки, раз вам это нравится. Ведь вы, кажется, тоже знаменитость?

– Я? Специалист по обезвздориванию не может быть знаменит, он может только пользоваться дурной славой; вот, как это называется. У меня дурная слава.

– О, – сказала великая кинематографическая звезда, проявляя чувство № 18 – дружественную симпатию. Как жаль. Но, ведь, правда, вы знаменитый писатель. Когда-нибудь я непременно прочту ваши романы… и… и… все остальное.

– Конечно, я известный писатель, если вам угодно. Но раз разговор зашел о писателях… Я вижу, вы читаете Шекспира. – Он указал на маленький серо-голубой томик шекспировской «Как вам будет угодно», лежавший у нее на коленях.

– Да, я изучаю Шекспира. Я буду играть Розалину в фильме «Как вам будет угодно» Вильяма Шекспира. Конечно, модернизированная постановка. Но как пьесу – я предпочитаю «Гамлета». А вы? – Она взглянула на Майкла со страстным вопросом в глазах. – О, Шекспир так ужасно много мне дает. Он чу-де-сен! – Она остановилась и грациозно разгладила платье. – Так огромен! Океан! Подумайте только, какие чувства описаны в «Гамлете»!

Майкл был заворожен ее манерой. Ему казалось, что он слушает удивительную говорящую куклу. Его интересовало, – что если б он ее поцеловал? Чувства в «Гамлете»… – Он задумался.

– А что именно вы чувствуете в «Гамлете», мисс Торнтон?