Вздор

Майклу нравились оба и капитан и Стонер. Подходя к поместью Эллермана, он задавал себе вопрос: стоит ли в знак дружбы обезвздорить их – разубедить в успехе этой экспедиции за кладом? Нет, он решил их не разубеждать. Вздор, их увлекающий, – бальзам в их жизни. Их точит скука, как червь точит яблоко. Чем плохо, если они уедут в южные моря, будут копать там песок, ловить черепах, бренчать на укулеле, надевать цветочные гирлянды и строгой рукой отстранять ласки прекрасных темнокожих женщин?

Подумав, что они уедут без него, он на минуту почувствовал себя несчастным.

Глава семнадцатая Записка, надушенная жасмином

1

По бокам массивного фасада дома в «Тенистом Лугу» поднимались две восьмиугольные башни. Нижняя комната в одной из них (восьмиугольник тридцати футов в диаметре) была курительной для мужчин. Такая же комната в другой башне была отведена для дам. Проходя мимо двери, Майкл услышал в курительной мужские голоса и решил присоединиться к обществу.

Перед камином сидело пятеро: троих он знал – Франка Ллойда, Томаса Хэнтера и Перси Риддля. Двое были ему неизвестны. В комнате было темно, только в камине горел огонь. И в этом свете лица казались странными и необычными. Темные тени рисовали на стене гигантские раздутые силуэты. Это был час воспоминаний. Уютная обстановка располагала умы к образу прошлого.

– Да, – говорил Ллойд, – многие из нас начинают с малого. Взять хоть Гамильтона… Вы знаете автомобиль Гамильтона? Ужасно тут жарко. – И он отодвинул кресло от огня. – В больших каминах то плохо, что всегда разводят огня больше, чем надо.

Все также отодвинули кресла и образовали более широкий полукруг около оратора.

– Да, так вот – Гамильтон. Был он простым коммивояжером и зарабатывал деньги комиссионной продажей скобяного товара. А потом перешел на автомобили.

Незнакомый человек, сидящий рядом с Майклом, проявил желание заговорить. Ему было лет сорок пять, он отличался совершенно лысой головой и длинной черной вандейковской бородой. И борода и лысина были настолько своеобразны, что всякий мог бы его узнать в случае, если бы он потерялся… Очевидно, он был молчалив или косноязычен: он не говорил, а цедил слова, точно капал ими из засорившегося крана.

– Альберт Гамильтон начал делать автомобили в одно время с Эллерманом, – процедил он и перестал капать.

– Верно, Джордж, – продолжал Ллойд, они начали в одно время. В те дни автомобили были новостью. Я еще помню, как около автомобиля на улицах всегда собиралась толпа. Альберт Гамильтон – умный человек и хорошо знает дело. Конечно, он не Ричард Эллерман, но в своем роде – у него отличная марка.

Хэнтер был удивлен. В чикагской штаб-квартире они считали Гамильтона слабым конкурентом.

– Что вы! – воскликнул он. – На каждую их машину мы продаем целый десяток.

– Да, точно так, – согласился м-р Ллойд. – И тем не менее, принимая все во внимание, Гамильтон достиг большого успеха. Сколько он стоит, как по-твоему, Джордж?

Он повернулся к лысому человеку. Джорд долго собирался отвечать.

– Д-да, наконец, процедил он, – н-не знаю. Думаю что по самой низкой – понимаете, самой низкой расценке я считал бы Гамильтона, скажем, в пяти миллионах долларов!

– Я тоже так думаю, Франк, – сказал Ллойд – около пяти миллионов. Он ловкий делец. Он покачал головой.

– Положим, он знает дело и заслуживает доверия, но ему не хватает сметки Дика Эллермана.

Оба – лысый и Ллойд – молчаливо наклонили головы в знак подтверждения сказанного.

– B Дике Эллермане это и замечательно, – горячо сказал Перси Риддль. – Он провидец! Возьмите такого, как я – настоящая дубина в финансовых операциях. А он – нет. Уж этого за ним нельзя не признать.

2

– Как начал м-р Эллерман свое автомобильное дело? – спросил Майкл. – Вы не знаете, м-р Ллойд?