Взгляд Драматурга

Размылись очертания предметов. Вещи и люди превратились в кипы тугих узлов. Передо мной развернулся гобелен выкрученной наизнанку реальности, который контрастно прорезали голубым оставленные бегуном нити-след. Они напоминали тонкие сияющие нейлоновые струны.

Я схватила их и обернула вокруг запястий. Нити впились в кожу.

— Стоять! — снова рявкнул брюнет. — Тебе не уйти от непреклонных подонков!

Фигуры коннов плыли сквозь черно-белое марево. Усач бежал слишком медленно, чтобы догнать парня. Тот уже несся по следующему вагону, распугав пассажиров.

— У вас есть чем задержать бегуна?! — крикнула я. Его нити-след ярко переливались в моих пальцах.

— Не первый день на службе! — отмахнулся брюнет.

Электропоезд набрал ход, с грохотом мчась через спальные районы Никта-Эреба.

Из-за качки конны и бегун едва удерживали равновесие. Парень споткнулся, взмахнул рукой, сбил шляпу со вжавшегося в кресло старика — с трудом выровнялся и продолжил удирать. Похоже, он планировал добраться до площадки перед первым вагоном, спрыгнуть на пути и затеряться на улицах.

— Да стой же!.. — воззвал брюнет и выхватил рацию: — Нор, не будь черепахой!

Навстречу бегуну выпрыгнул еще один конн — в коротком тренче. Разогнавшийся парень машинально отпихнул его в сторону и влетел в следующий вагон.

— Аргх!.. Чтоб тебя!.. — брюнет бросил рацию в карман и выдернул оттуда клубок мягких черных узлов. Встряхнул его и, помогая себе зубами, натянул поверх правой перчатки.

Поднял руку, сложил пальцы «пистолетом» и прицелился.

По узелкам затанцевали сиреневые молнии, готовясь сорваться в направлении бегуна.

«Разрядник?! В поезде?! Серьезно?!» — даже глазами фетча сложно не узнать шокер, одну из последних разработок «Неоискры». На службе мне разрешалось носить такой же, но я ни за что не использовала бы его в толпе.

Кусок шлокса!

Я не видела, что происходит в начале электропоезда, но коллегам явно требовалась помощь.

Потом у меня разболится голова, глаза покраснеют, точно у больного кролика, а мышцы рук разноются минимум на сутки. Прием сработает безотказно. Я не считалась сильным вирдом, однако бегун уступал мне в яркости дара.

Я сжала кулаки и дернула нити-след к себе. Они задрожали, натянулись и, вспыхнув, еще больше взрезались в кисти. Изнанку наполнило рассерженное жужжание, стремительно истончавшееся до ультразвука. Струны завибрировали, стянув полотно. Гобелен пошел жесткими рельефными волнами.

Бегун споткнулся. Я закусила губу, обжегшись об его эмоции.

Он испугался до колик. Сородичам очень редко доводилось испытывать на себе силу вязальщиков. Нас считали созерцателями и учеными. Мало кто помнил, что мы умели использовать нити-след против самих вирдов. Это напоминало сжатое по времени в несколько мгновений перетягивание каната, но наоборот. Дары устремлялись навстречу друг другу, сталкивались, боролись — и сильный опрокидывал слабого на лопатки, иногда отправляя в нокаут.

Струны порвались с неразличимым для слуха звоном.

По нитям-следу пронеслась ослепительная вспышка. Она накрыла бегуна, мигнула и растворилась в гобелене. Мне в лицо плеснули отголоски ужаса, непонимания и боли. В конце — осознания, что атаковал сородич.

Последний отголосок знакомо напоминал дурнопахнущие помои. Таким меня на службе окатывало регулярно — безусловно, выражаясь фигурально.

Парень камнем рухнул на пол. Я не причинила бегуну вреда, но его фетч схлопотал от моего по полной. Хозяин и попутчик, половины целого, разделили страдания.

Мы крайне остро чувствовали наших фетчей. Их раны ощущались нами как свои. Их смерть была и нашей смертью. Я находила в архивах упоминания лишь о паре случаев, когда вирд выживал после гибели попутчика. Все они относились ко дням задолго до Ночных войн. Проще говоря, к глубокой древности.

Сами же фетчи потом находили себе других вирдов. Мы узнали об этом по снам. Некоторым из нас являлись по ночам образы из жизней прошлых хозяев.

— Прости… — извинилась я перед бегуном и наглухо закрылась от своего довольно заурчавшего фетча. В отличие от меня, ему нравилось «догонять» сородичей.

Старуха-мигрень с мерзким смешком запустила мне в череп тощие костистые пальцы и принялась скрести грязными когтями по затылку. Я застонала.

Шкряб-шкряб…

Желудок скрутил спазм. К горлу поднялась желчь.

По щекам сбежало несколько слезинок, и я быстро вытерла их рукавом. Ссутулилась, тяжело дыша и растирая запястья. Нити-след не оставили на коже отметин, но боль скручивала мышцы сыромятными ремнями.

Уверена, она могла и убить… Она или что-то другое…Оттуда.

Иногда мне казалось, изнанка реальности — не просто завязанный узлами мир глазами моего фетча, а непостижимый океан. Нити-следы качались на поверхности, но в глубинах скрывались монстры. Невидимые, пока не узнаешь, куда смотреть. Как признаки подлинности на крупных банкнотах. Только в отличие от чудовищ из детских сказок эти монстры не исчезали за пределами взгляда. Кружили и кружили поблизости, выжидая момент напасть.

— Дэн, не стой столбом, вяжи шустрика! — приказал усачу брюнет и развернулся ко мне.