Взгляд из-подо льда

Неконтролируемая злоба управляла ей, словно кукловод марионеткой! Мысли в голове сменялись с предательских, наполненных дикой яростью к дочери, на горестные, с нотами сожаления о разрушенной картинке их семьи, стыд, страх – весь этот сумбур будто руководил её телом, и она испытывала не только душевную, но и физическую боль, ломоту, словно не она крушила всё вокруг, а будто её разрушает собственное тело, бьющееся о предметы кругом. Когда крушить и разбивать вокруг было уже нечего, обессиленная мать, как будто очнувшись от кошмара, осмотрелась. А был лишь сплошной хаос, такой же она сейчас видела и свою жизнь, которую с трепетом всегда хранила. Она опустилась на колени, и злость вылилась в бессилие, плачь и непонимание.

Позже, когда слёз уже не осталось, в раскиданных вещах она нашла пакетик с остатками какого-то вещества, напоминающего траву, вызывающее нижнее бельё, которое раньше она не видела у дочери, рваные колготки в сетку, неполную пачку сигарет и самое ценное – личный дневник дочери. В другой ситуации она не прикоснулась бы к чужим записям, но сейчас она, задыхаясь, приступила к чтению. На полях каждой страницы было написано: «Erich». Блокнот в 120 страниц был исписан почти полностью старательным подчерком дочери. Она описывала их знакомство, его глаза, губы, руки, то, как впервые пошли гулять… она описывала всё – секс, наркотики, даже запах машинного масла в его мастерской, где они часто занимались сексом, был описан крайне аппетитно. Она любила этот запах, от него всегда пахло именно им – машинным маслом и мазутом. Там было описание вещей, которые даже взрослой женщине были непонятны. Дочь описывала любовь со стороны Эриха к ней, но также и жестокость, и насилие, и боль, затем снова любовь.

– Какой ужас! Поддонок! Мразь! – вырывалось то и дело у женщины.

Дочитывать до конца сил не было, материнское сердце разрывалось. Волосы у лица стали влажными, прилипая к мокрым от слёз скулам. Растрёпанная, обессиленная, эмоциональная выгоревшая изнутри, мать опустилась на пол посреди разбитой фарфоровой вазы и раскиданной по всей комнате одежды. Мозг не справлялся с ударом. Она впала в печаль – на ярость и гнев сил больше не осталось, она выдохлась и ощущала лишь боль.

Она позвонила мужу и попросила приехать домой.

На отце Адрианы не было лица. Он не смог сдержать слёз, видя, как страдает любимая жена, и от собственного бессилия, охватившего его при осознании того, как он, богатый, успешный, должностное лицо, уважаемый человек на работе, привыкший всё держать под контролем, проглядел и допустил, что бы в жизни его семьи стряслось такое?! Мужчина впервые за долгое время ощутил неважность, отстранённость от уймы вопросов и проблем, с которыми ему приходилось сталкиваться на работе ежедневно, и погряз в то, чем поделилась с ним супруга. Он недоумевал. Обида, злость на себя за то, как у него под носом, в его собственном доме, мире, который он идеально выстроил, как ему казалось, могло стрястись такое! У него в голове была куча мыслей и домыслов, но он молчал, боясь вступить в диалог с женой и скатиться до обвинений. От возникшего непонимания, невысказанности, неверия, нервозности и молчания в доме повисло напряжение. Ему захотелось остаться наедине со своими мыслями, сбавить градус собственного накала и не свалить всё на жену, и до вечера он провёл время в своём кабинете.

Вечером Адриана робко зашла в дом. Мама накрывала ужин, отец был рядом, за столом. Услышав, что пришла дочь, отец сжал до боли кулаки, лежавшие на столе.

– Привет! – звонко, улыбаясь, произнесла Адриана, проходя мимо кухни и направляясь к лестнице.

Отец, услышав такой родной, нежный голос дочери, разжал кулаки. В душе у него содрогнулась каждая струна, пройдя словно током от кончиков волос до пят и обратно пробежав холодком, покрыв всё тепло рябью… его девочка, его любимая малышка… как она могла поступить так со всем тем, что он делал для неё?

– Адриана, подойди, пожалуйста, к нам. – Строго произнесла мать.

Адриана впервые слышала в голосе мамы такую интонацию, беспрекословно она подошла.

Мама встретила её на пороге тяжёлым взглядом, отец так же поднял глаза и уставился на дочь. В воздухе повисло молчание, они пристально, не сговариваясь, смотрели на неё, будто желая заглянуть ей внутрь, сквозь неё. Они хотели понять: почему? Почему?! И не находили ответа…

– Адриана, где ты была? – строго произнёс отец.

– В школе, папа, – уверенно ответила она.

Отец растерялся. Его, его Адриана вот так вот уверенно, не моргнув и глазом, не станет обманывать своего папу.

Мать подошла к Адриане и схватила за школьный пиджак:

– Отвечай нам правду, Адриана! – прокричала она.

Адриана сменилась в лице, такой родители ещё её не видели. Пропала её привычное детское милое выражение, уголки губ опустились, в глазах не было ни растерянности, ни вины, ни стыда. Ничего. Она, наоборот, остервенела. Мама не ослабляла хватку. А вот отец не верил своим глазам. Что происходит с его малышкой? Разве это она?.. Нет, это не может быть она… его дочь не такая… Мать тряханула Адриану ещё раз: