Взгляд из тени

К крикам стали примешиваться новые звуки – лязганье оружия, грохот выстрелов, голоса демонов Снизу, причём почему-то исключительно тех, кто работал на пыточных устройствах. Да ещё Оле… он не слышал его голоса так ярко с той самой ночи…

Левиафан не выдержал. Сдался, вскочил и кинулся бежать на крики, отпрыгивая от зданий, перелетая через ямы и трещины, уворачиваясь от барабанного боя. Город не пускал. Город играл свою песню, свой реквием, мёртвый город, пожирающий собственных мертвецов.

Между зданиями мелькнула детская фигурка. Оскар! Он протянул руки, Левиафан кинулся туда, но на пути выросло очередное здание, а сама улица свернулась петлёй, выбрасывая его в переулок.

Они умирали. Раз за разом балансировали на краю крыш, срывались и расплывались кровавыми пятнами на асфальте, стучали в окна, задыхались в подвалах рушащихся домов, кашляли, кричали. Левиафан уже ни о чём не думал, не мог остановиться, бросался из стороны в сторону, создавая щиты, верёвки, и раз за разом не успевал. Каким-то диким образом крики вплетались в музыку, и очень хотелось заорать самому, но он молчал.

Всё закончилось на площади – большой, круглой, кажется, из итальянского города. Они стояли в центре, прижимаясь друг к другу, у Оскара снова была чёлка, он цеплялся за Оле, а тот развёл руки, заслоняя остальных, и у него на рубашке не было кровавых пятен. А вокруг стояли, прямо по периметру, безликие каменные фигуры, стояли, направляя на них всё подряд – ножи, пистолеты, огненные шары… Левиафан застыл как вкопанный. Грохнули выстрелы, мелькнули ножи, заискрило пламя, Левиафан бросился вперёд, чтобы подхватить того, кто стоял ближе, но тело уже рассыпалось пеплом. Ветер подхватил прах, разнося его по улицам, каменные палачи растаяли в воздухе, и кровавые пятна на мостовой испарились тоже.

Левиафан постоял ещё пару секунд, а потом медленно осел на мостовую, хватаясь за горло так, словно ему не хватало воздуха. Мираж. Всё мираж.

– Тише-тише, – Вик похлопал его по спине. – Не пойму, чего ты переживаешь? Сам же всех их прикончил. Жертва порождает другую жертву, этот круг не разорвать.

Левиафан не отрывал взгляд от земли. Лицо почему-то горело, в ушах стучало, он задыхался, давился, кашлял и никак не мог успокоиться. Воздух вокруг ритмично содрогался, точно стенка, в которую молотили кулаком, а иногда на краю сознания словно звучал чей-то голос – глухо, отдалённо, будто сквозь слои ваты.

– Если хочешь знать, Леви, Ад до сих пор не заметил твои интриги лишь благодаря мне. Я прикрывал тебя.

– З… зачем?!

– Интересно было. Смотреть, как ты соскальзываешь всё ниже. Барахтаешься. Тонешь. Что, думал, можно просто так напасть на меня и отделаться лёгким испугом?

Вик уселся напротив, скрестив ноги.

– Знаешь, в чём наше отличие? Ты на все лады называешь себя монстром, выродком, подонком, но ты не он. Ты не мразь, Леви. А вот я – да. Поэтому тебе никогда не победить. Ну как, во что будем играть дальше? В салочки? В прятки?

Левиафан медленно поднял голову, чувствуя, как его затапливает ненависть, слепящая, абсолютная, такая, какой он не испытывал никогда прежде. В ладонь ткнулась рукоять кинжала.

– Эй, мы это уже проходили, – Вик снова погрозил пальцем. – Ножичек тебе дверь наружу не откроет, а я не люблю повторяться в играх.

Кинжал с хлюпаньем вошёл Вику в живот. Тяжело дыша, Левиафан навалился на рукоятку, вгоняя лезвие как можно глубже и проворачивая его, чтоб уж наверняка. Вик прыснул:

– Вот так, да? Ну ла-адно. Будем учиться по-другому.

Вик отбросил руку Левиафана, а потом вдруг лёг на спину и уставился в небо. Рукоятка кинжала торчала у него из живота.

– Я расскажу тебе сказку, змеёныш. Когда-то, давным-давно, жили на свете две овечки. Или два человека, тут уж как посмотреть. И им, как и всем дурачкам, очень нравилось смотреть на запретные яблоки. И потом он, этот тихий умный мальчик, упрямый, как и ты, своё яблоко всё же сорвал. Не побоялся даже вторую овечку прикончить, когда та разделить с ним яблоко не захотела. Люди глупые, Леви, а ты сейчас совершаешь людские ошибки. Знаешь, что достанется в награду тому пареньку? Пустота. А пустота, дружок, у каждого своя. Посиди тут и подумай о своём поведении. У нас антракт.

С этими словами Вик исчез.

2

Левиафан остался один. На улицах свистел ветер, гоняя тусклые обрывки бумаги, напоминающие вырванные страницы книги. Он встал, оглядевшись вокруг. Это ловушка. Всё – одна большая ловушка, фантомный город, возникший на руинах погибшего мира. Надо найти выход, сейчас, пока ему дали передышку. Левиафан прерывисто вздохнул. Теперь он понимал, что раньше совсем не боялся Вика. Чтобы бояться, надо знать.

Над головой едва слышно громыхнуло, и полил дождь. Сначала лёгкий, потом сильнее, сильнее. Дома скрылись из виду, потоки воды побежали по улицам, и вскоре Левиафан вынужден был остановится. Сразу стало хуже – ходьба всё же отвлекала, не давала отчаяться окончательно. Ведь если по-честному, идти ему некуда. Земли нет. Ада тоже. Даже Небес нет. А если бы и были? У него никого не осталось. И, если уж совсем честно… сам виноват.